|
Обрюзглых улиц медленная ясность,
Телячья стать витрин.
Заплаканная скорбная Безгласность
И пьяный паладин. Он шаркает.А ей - немой и стройной -
Неловко пред людьми,
Несущими в дома свои достойно
Табачные огни. На убранных фасадах тихим маем
Разглажен пыльный шёлк,
Асфальтовыми узами запаян
Тщедушный тополёк. И из двора от телеграфной вышки,
Струя по ветру нос,
Их чёрный дым обугленной покрышки
Преследует как пёс. На кружевах от тополиных почек
Намёки желтизны,
И по височной скомканности строчек -
Автографы вины. Он путь забыл и служит некудышно
Властительнице дум,
И возится в подкорке еле слышно
Оцепенелый ум. И бредень лет,закинутый в глубины,
Не вынес ничего.
И лишь она с повадкой голубиной
Всё смотрит на него. Мятежный дух - языческая Муза -
Испита тишиной,
Но крест бесперспективного союза
Не бросит и больной, Твердящей в лихорадке тщетных бдений,
И приручая боль,
Конклаву сероглазых подозрений:
- Король!Король!Король!.. 16.05.04
|
Мы прекрасны и могучи -
Молодые короли.
Мы заманиваем тучи
В пасть зевающей земли. Наши медные короны
О семнадцати зубцах
Золотые вражьи троны
Разбазаривают в прах. Наши скипетры - не палки
Под алмазной кожурой,
А мечи,в кровавой свалке
Обручённые с зарёй. Наши кони - мрака глыбы
Над искрящейся водой,
Ископаемые рыбы
С костяною головой. Наши нежные подруги
В белых башнях слёз не льют,
А сгибая лук упругий,
Нам привет пернатый шлют. Нам фанфары полнят штормы,
А не лёгкие рабов.
Знамя наше - полог чёрный
Удушающих дымов. Нет нам ровни,нет нам страха
И на нас управы нет.
Нам смешна любая плаха,
Сладок яд и ржав стилет. Мы,вдевая ногу в стремя,
Гоним к пропасти судьбу,
И смирит нас только время
В кристаллическом гробу. 13.04.05
|
Фильке Золотая осень,
Золотая осень.
Золотые нити
В иглах ясных сосен. Сшейте мне надежду,
Сосны молодые,
Чтоб зимою снежной
Сердце не остыло. Под свинцовой тучей,
Низкой как проклятье,
Вьюгою летучей
Я украшу платье. Подпояшусь речки
Ледяной змеёю,
Чтобы каждый встречный
Восхищался мною: - Как идёт надежда
Этой нищей духом!
Пусть зима ей будет
Самым мягким пухом. 24-26.09.08 |
Похоже,мне кранты.И в капельнице лёд.
На белый потолок подвешен жёлтый купол.
Больничный коридор тоннелем уведёт
За поворот метро под лязгающий жупел. Привет,сиделка-боль,священная жена,
Втыкай свой маникюр в мои сухие вены.
Отныне из родных со мною лишь стена,
Покрашенная в цвет жемчужной кипрской пены. И вот летит состав,на стыках матерясь,
Сминая мой скелет на резких поворотах.
Вы скоростей таких не знали отродясь
И вы их испытать страшитесь до икоты. Я слышу трубный глас: Архангел Нейпоген*
Грехам скудельным счёт прервал на полуслове;
Янтарный кипрский мёд течёт с прозрачных стен
И трепетной волной играет море крови. ------------------------------
* - наименование лекарства. 27.01.08.
|
Молящиеся снегом - да увидят
В морозный день улыбку божества!
Раскрыв объятья,к ним Спаситель выйдет,
И все грехи залечит им зима. Молящимся дождями - да воздастся
За многие мытарства на земле!
Благая весть раскатами раздастся
И радуга укажет путь во мгле. Молящиеся солнцем с детским сердцем -
Да припадут к престолу Всеблагой!
Чтоб в любящем сиянье отогреться
Наивной и бесхитростной душой. Молящихся ветрами - образумят
И да смирят Господствия небес!
И ангелы как братьев их возлюбят,
Слетая в золотой осенний лес. И только им сквозить глухими днями
В окольном,високосном бытие -
Молившимся болотными огнями
На безымянной мраморной траве. 21.01.07г. |
Я помню развалины древнего храма -
Умершей религии каменный остов
Средь моря песка возвышался упрямо,
Немой как покинутый остров. Весь мир был поделен надвОе от века:
Лазоревый свод и златую пустыню
Любили,как родину,два человека,
Святое хранившие имя. Им звёзды мелодии неба играли,
Подвластен ужасный был мир привидений.
В руинах друг друга они не видали,
Встречая лишь смутные тени. Гранит,растворённый в жестоком светиле,
Светлел и крошился от тайного горя,
Когда в галереях они проходили
С упорством в потупленном взоре. Раз в тысячелетье встречались их взгляды,
И Солнце с Луною сходились и пели.
Сирокко рыдали в тени колоннады,
Созвездья болезненно тлели. И хохот гиены был злобен и тонок;
Под стенами пахнет,ей чудилось,кровью.
И в полночь в развалинах плакал ребёнок,
Ничьей не спасённый любовью. В восточном приделе,в глубоком подвале
Дракон красноглазый сидел привиденьем.
Младенца дракону они отдавали
В ночь первую после рожденья. И чёрное чудище с гребнем зелёным,
Клыкастою пастью и телом тритона,
Свой мерзостный пир совершало и сонно
На тысячу лет засыпало у трона. Так было извечно.Холодная тайна
Вращала планеты бесстрастной Вселенной.
И жизнь была долгой,пустыня бескрайней,
Всё было безгрешным,ничьим и нетленным. Так было всегда,и опять повторилось.
Но видно младенец родился не к счастью:
Лишь чёрная морда над ним наклонилась,
Оскалившись смрадною пастью, Он горстью песка позасыпал ей очи
И длинную глотку,и ноздри собачьи.
И умер дракон до скончания ночи,
Клубками свиваясь и плача. Тогда на предутреннем небе комета
Чертила кровавую узкую рану,
А из подземелья явился с рассветом
Пророк в одеяньи багряном. Порядок Вселенной с тех пор был нарушен,
И в камнях притихшее эхо молчало.
Там больше не жили две древние души...
Пришёл Дерзновенный.То было Начало. 27.08.97
|
|
И был день первый,и в нем были мы,
К двум полюсам прикрученные туго,
И в очертаньях первородной тьмы
Разглядывали контуры друг друга.
Как просто в вечность руку протянуть,
Обрезаться и стать на жизнь мудрее,
И сотню раз пройденный кем-то путь
Смахнуть со счетов,волею Борея.
Нам дан был слух,пронзительней огня,
И лучезарный крест неутоленья,
И на Голгофу следующего дня
Мы принесли свои стихотворенья.
Еще не появилась ДНК
Ни хищной твари,ни беспечной птицы,
А наших песен каждая строка
Воспламенялась,не успев родиться.
Мир множился под вопль горящих строф.
Их гибелью насытились рассветы.
По вечерам от искровых столбов
Шарахались пугливые кометы.
Причины не искало бытие,
И,пьяные от новых ощущений,
Осуществлялись атомы в зверье,
В птенцах и в сочленениях растений.
Природы юной резкие черты
Смягчились несказанно в полдень шЕстый,
Но обещанье вечной чистоты
Разворошило пепел бессловесный.
Не возродил растраченный пожар
Живительный порыв благословений,
Лишь синеокий угольный угар
Предвосхитил чреду грехопадений.
10.04.04г.
|
"...как может быть немирным сон у тех,
кто спит в этой мирной земле?"
"Грозовой перевал",Э.Бронте
Не плачь надо мною,
полуденный ветер,
Мне сладко так спать
в этой мирной земле!
А всё,что любил я,
а всё,что приветил,
Рассеяно прахом
давно по земле.
Чужие там люди,
другие там песни.
Чего ж мне жалеть
об угасшем огне?
Намного приятней,
намного чудесней
Спать в мирной земле
до скончания мне.
17.05.97
английский вариант:
Don't moan over me,
oh midday wind!
My dream is sweet
in this soft ground.
And all I loved,
and all I kissed
Fell to the ashes
in the world.
Unknown songs
and alien folk...
What should I miss
when fire is out?
I shall be sleeping
till God's clock
Strikes me
from my sweet dream aloud. 18.05.97 |
За глаза обещай проводить меня тихой походкой
В твой хрустальный дворец по запёкшимся рыжим коврам.
Брось мне горстку земли и в лафитник налитую водку
Предложи для сугрева бродячим лохматым ветрам. Будут стены берёз составлять мой мозаичный облик,
Будут по зеркалам полоскаться тенёты в росе,
И раскинется бархатный гостеприимный шиповник
Перед стайкой нахохленных и молчаливых друзей. Ты давно хоронить научилась со знанием дела.
Так швыряй же горстями моё скифское золото в горн!
Я его берегла,вместе с ним я весной зазвенела
И с ним вместе уйду под дремучей прапамяти дёрн. Не желаю цветов - их покорных,беззвучных агоний.
Сквозь траву через год ты не сможешь меня рассмотреть.
К ней губами потянутся добрые сонные кони,
И в ней будет так мало от имени лживого "смерть". 10.10.07г.
|
Твой город для тебя как брат -
Он тоже тырит твои шмотки.
И он едва ли виноват,
Что ты не переносишь водки. Он терпеливо ждет тебя,
Чтоб перед сном ему побредил,
С кем переспал ты,не любя,
И как её аккаунт беден. И зачастую лишь к утру
Заснешь,отрезав: - Завтра брошу!..-
В ответ: "Бросай - я подберу!"
Шепнет твой город.Он - хороший. 17.01.07г.
|
"Булыжной позёмкой своих мостовых
Вцепился в меня эклектический город.
Гляди: электрички бегут из Москвы
Как серые крысы за борт. Намётаны крестиком свежие швы
Антеннами беспроводных телефонов,
И я нахожу себя в списках живых
Бродячих собак и грифонов. Я верю в митральный замкнувшийся круг.
Хирург вырвал когти мои под наркозом.
Кому-нибудь нужен вам преданный друг
С прививкой от цитоплазмоза? Со мной не возникнет серьёзных проблем;
Вот,разве что,ночью я изредка вою -
Щенок-тамагочи на лапках из клемм
И с шёлковой белой спиною..." За каменной пазухой тщетно Му-Му
Ждёт из подреберья ответные стуки.
Она не расскажет уже никому
Легенду про добрые руки. 21.07.08
|
- О,я в вас так разочарован! - говорил заезжий американец:
Я-то думал, вы величественны, стройны и белы.
И на вашем лице лежит аристократический глянец,
И от вашего взгляда с неба падают орлы.
А от ваших сандалеток с ума сойти можно,
А в нелепом чёрном платье вы так сутулитесь смешно,
А руками размахиваете так судорожно-неосторожно,
Что, кажется, будь здесь таковое, вы бы вылетели в окно.
Найдётся ль француз, купить вам авто с лаковой дверцей
И бархатное платье с чернобурой лисой?..-
Она оборвала резко:
- Мистер, купите мне новое сердце!
Я своё потеряла где-то на парижской мостовой.
10.03.97
|
Мой довольный убийца еще дрыхнет в отеле,
Под москитною сеткой в прохладной постели,
А его проводник еще чистит ружьё.
И лохматое солнце,как львёнок пузатый,
Бок саванны скребёт пятернёю мохнатой
И сосёт из болота туманы её.
Шишковатой спиною блестят крокодилы,
Поднимаясь лениво с придонного ила.
Зачарованно в небо газели глядят.
А я был предназначен вчера для охоты,
И то место,где ночь я провёл до восхода,
Чёрный Мвала на карте отметил в квадрат.
Скоро тот оптимист - мой удачливый деспот,
Выпив сок ананаса,возьмётся за "Вессон"
И наденет удобный и пробковый шлем.
И в красивой,пятнистой и новой машине
Он помчится ко мне по ревущей равнине,
По истошно орущей,визжащей земле.
И когда надоевших прислужников стая
Меня с логова снимет,вопя и стреляя,
Я хвостом раздражённо забью по ногам.
И тогда,защищаясь,он влепит,не целясь,
Мне свинцовую пулю под верхнюю челюсть,
И я лягу на фото к его сапогам.
Чтоб в далёкой гостиной под треск фортепьяно,
Истеричная женщина,с края дивана
Свесив руку,скучая прочла полстиха.
И поймав остеклённый мой взгляд у камина,
Поняла,что зима не бывает столь длинной,
Если под ноги бросить меха...
Мой довольный убийца еще дремлет тревожно.
Ему снится,что я подошёл осторожно,
Я,убитый им в прошлом году.
И лижу ему щеку раздробленной пастью;
Фортепьяно трещит с истерической страстью,
В малярийном сгорая бреду.
Забормочет заклятья испуганный Мвала,
Заприметив,как жёлтая тень пробежала
И растаяла в тёмном углу.
И саванна завоет ликующей кордой,
Когда ткнётся мой враг своей розовой мордой
В мой дымящийся след на полу.
18.09.99г. |
"...а мудрый в том самом свет обрящет,от чего
у глупого глаза слепнут,ибо свет для глупого тьмы горше!"
(М.Н.Волконский,"Записки прадеда")
В начале Луны - ни проекта её,ни наброска,
Но чувствует каждый крылатым спинным позвонком:
Там,где в антраците сидят известковые звёзды,
Царапает уголь чудовище жёлтым клыком.
По тёплым пескам первобытного моря заката
Всё рыщут приливы,с отливами в близком родстве.
Седьмая печать с полустёршимся индексом снята,
И в чёрной породе из трещин рождается свет.
Свинцовые тучи торчат как пустые скорлупки,
Задумчивость моря подёрнулась флегмой болот,
А новая тварь уже перегрызает свой хрупкий
И в сферу реальности не уместившийся хвост.
По джунглям и топям,и прочим безжалостным весям
Сподручнее шастать,себя защитив со спины.
Кто глупость имел за собой атавизмы развесить,
Отведает острых зубов и вонючей слюны.
Прижала у сердца гигантскую скрипку цикада,
Туман серебрит иглопёрых хвощей веера,
И сыплются ночи плодами бесхозного сада,
И долго еще их никто не придет подобрать.
Окончено дело - срослось покорение света:
Измерен,умерен и выкрошен в млечную стынь.
Но Сфера погасла. И в ужасе мчатся кометы
В безвидной пустыне над горькой звездою Полынь.
20.09.05г. |
Небо в тигровых полосках
перистых облаков
Выглядело наброском
чьих-то черновиков.
По голубой грунтовке -
пепельные как цель -
Плыли без остановки
зимние сны в апрель.
В непретворенность счастья,
В невоплощенность тел,
Плыли,крошась на части...
Видно,так Он хотел.
26.08.06г.
|
В отставках издыхают адмиралы,
Те,что в брабантских кружевах.
А у пирата нету права
На пенсию,больницу и соцстрах.
Зато пират,когда он постареет,
Достаточную сохраняет прыть,
Чтоб весело повеситься на рее
И трубкой Богу пятки подпалить!
2007
|
Выпью на пять с тыла
Выветренной ладони.
Это уже было:
Память волну гонит.
А на волне - кораблик
В нервной чернильной сыпи.
Видимо он отравлен
Тоже волненьем зыби.
Кто-то ему назначил
Стать не письмом любовным,
Не приручать задачек
Детских головоломку,
А, пролистав уюты
Жесткого переплета,
Выстроиться каютой
Над обгоревшим бортом.
И треугольных теней
Перебродивший морок
В хрупких своих стенах
Вынести на омут.
Жалуются ивы
И камыши рядом:
- Ты не родись красивой!
Лучше совсем не надо.
Выпью как посторонний
За светлые сны и чувства.
Память волну гонит,
А на волне пусто.
7.08.05.
|
Когда-нибудь в районе шлюзов
И мне случится утонуть.
Придут жопастые медузы
И грузно плюхнутся на грудь.
И в яме под водоворотом,
Дробясь теченьем на куски,
Я стану кормом мелким шпротам
И провиантом для трески.
С костей соскрёбывая тленье,
Об острый гравий почешусь
И о подводные коренья
Берцовой костью постучусь,
И череп отверну от шеи,
Его надену на крючок
И улыбнусь тебе душевно
В последний раз,мой рыбачок!
2007
|
От бешеной музыки не устаёт,
Пластинкою вертится сердце моё.
Пластинка играет, пластинка хрипит,
Иголка на сердце бороздки чертит.
Я вижу, как точка становится мной,
Из-за горизонта прибита волной:
Над яростью веры и пропастью зла
Дрожит хабанера - фрегат из стекла.
Он долго к любимому берегу шёл,
Но ждёт его серый безжалостный мол,
Но ждёт его мутный портовый прибой,
Привыкший всегда убирать за собой.
Чешуйчатый борт в переливах слюды,
Звенящие реи - из капель воды.
Прозрачные трубки. Пульсирует в них
Мелодия красных телец кровяных.
До срыва, до вдоха ревнивых глубин
Проходит эпоха. И в аквамарин
Скатились чешуйки - одна за одной -
И крышкой прикрыт патефон заводной.
окт -нояб. 2003. |
Я - пепел костров неизвестных племён.
Отец мой - горилла дремучих лесов,
Суровый и грозный убийца-дагон,
А мать - из полуночных сов.
Когда был повержен враждебный кумир,
Жрецы раскололи эбеновый лик.
Я вышла на волю,блистая как жир
На коже великих владык.
И падали ниц предо мною жрецы,
Танцующей песню в безмолвии слов.
И я насадила из всех на концы
Прямых антилопьих рогов.
А после в крааль,где воинственный строй
Нацеливал копья и топал в пыли,
Ворвалась пожаром с сухою травой -
Они убежать не смогли.
Повсюду вскипала и пенилась кровь
И лопались с треском глаза в черепах.
И я пронеслась через поле и новь
На трёх вертикальных ветрах.
В пещере,где тяжко вздыхает стена,
И плавится медь,подползая к ступням,
Я днём отдыхаю,а ночью,вольна,
Пляшу по горелым костям.
Я знаю: придёт,с кожей белой как кость -
Мне снится один неотвязчивый сон -
Не воин,не жрец - удивительный гость,
И свой установит закон.
И стану ему я послушной рабой -
Влюблённая,чёрная,дикая смерть.
Но он заберёт,уезжая,с собой
Одну лишь остывшую медь.
Тогда над саванной прольётся гроза.
И,сидя над илистым мутным ручьём,
Ребёнок мои неживые глаза,
Играя,проколет прутом.
01.06.00г. |
Под сенью акации,выросшей за полстолетья
Из тонкого прутика до чадощедрого древа,
Присядь к изголовью,покрытого солнечной сетью,
Когда-то и кем-то любимой сиятельной девы.
За ней менестрели ходили толпой соловьиной,
Пред ней преломляли копьё паладины лихие.
Чем стала теперь она: камнем,песком или глиной?
ШелкОвые косы распались на пряди сухие.
В груди её слизни сидят,укрываясь от зноя,
Ночною порой уползая на жирные грядки.
А лоб благородный стал прочной надёжной норою
Для кучки змеёнышей с их ядовитою маткой.
От жёлтых фаланг соскользнули бесценные перстни,
Со стуком глухим исчезая в парче истончённой...
И только эмалевый простенький синенький крестик
Остался, в истлевшей ладони её заключённый.
Кто тот человек,что в часовню проник на рассвете,
Пока псалмопевец дремал над своей подопечной?
Его ты узнаешь в столетнем ходячем "скелете",
Что тяжко кряхтит,подымаясь с обочины встречной.
08.06.08 |
Мне приснился умерший недавно поэт;
Упованья его обманули:
Не нашлось подлеца,чтоб поднять пистолет -
Он скончался,глотая пилюли.
Бушевала за окнами чья-то весна,
Размножались объекты сатиры,
Но вскипела по затхлым углам тишина
И забрызгала стены квартиры.
Лоб его увенчали посмертным венком
В три ряда благородных морщины.
Полдесятка врагов вслед трясло кулаком,
Что неплохо совсем для мужчины.
Ну так вот,он сощурил пронзительный взор
Из-под полога траурных лилий.
Я,смущенно: - Достиг ли нирваны Тагор?
И заходит ли в гости Вергилий?
Разгромил ли верлибры старик Аполлон,
Как стихи одиозного сорта?
И по пятницам литературный салон
Собирает ли бабушка чёрта?
Алекс`андрии свитки,в их тонких телах,
Поступили ли в библиотеки?
И по-прежнему нимфы резвятся в горах
И наядами полнятся реки?
Дружелюбный пииты проводят турнир,
Потрясая копьем эпиграммы?
Дабы в фокус собрать пошатнувшийся мир,
Принимают целебные граммы?
Рассказал ли секрет романтический Блок:
Что он бросил в стремнину Вуоксы?
Правда,что не читает Слатвинского Бог,
И архангелы все - ортодоксы?.. -
Но покойный,прикрыв от досады глаза,
Так,что дрогнули даже ресницы,
Молвил: - Господи-боже,ну что за коза?!
Уж не знаешь,кому и присниться!
30.01.05г. |
"Я шёл за горизонтом на закат
С тяжёлым грузом звёзд в пузатых трюмах..."
В.Ключанский
I
Решив,что притолока - не судья,
И то,что метрика - пустая блажь,
Он стал хозяином корабля,
Набрав в таверне свой экипаж.
И услыхала прощальный крик
В порту заплаканная родня:
- Седьмой открою вам материк!
Не поминайте лихом меня... -
Не сбрил он первых еще усов,
Когда под кожу проник норд-ост,
И все созвездие Гончих Псов
У ног приниженно улеглось.
И перуанские рудники
В пузатых трюмах нося в Аид,
Он вызолачивал кабаки
От сальных балок до грязных плит.
Текла слоистая карамель
Акульей крови в ямайский ром.
И вот,когда разошелся хмель,
Он берег высмотрел за бортом.
II
Он берег выстрадал,как дитя,
В котором взрослых страстей беда,
И двинул голову очертя
Туда,где рифов росла гряда.
И волочили разбитый бриг
По щепке волны на зернь песка.
Но был негаданно сладок миг,
Когда на щеку легла рука.
В смолистых солнцах её зрачков,
В её гирлянд голубых цветах,
Так много было материков:
Не семь - наверное больше ста!
Ста попугаев туземный хор
Горланил дикий венчальный стих.
И стали щепки давно трухой,
И зернь песка поглотила их.
И,если зависть богов - не бред,
Закономерно,при смене лун,
Артиллерийский зашел корвет
В одну из береговых лагун...
III
И,возвратившись в свою страну,
Он прикоснулся к родным гробам
И католическую жену
Нашёл среди благородных дам.
Он воцарился среди тюков,
В которых были пенька и шерсть,
И заявил,что материков
На самом деле всего лишь шесть.
Но сын глядел на смолистый след
В порту закатном из-под руки
И был уверен,что на Земле
Ещё должны быть материки.
25-26.03.2006г. |
На лапках из упругой тишины
Грядёт она - подательница бреда,
Слепая жрица ласковой войны,
Двусмысленная видимость победы.
Ты веришь: суета тебя спасёт
От искр,сквозящих до глазного дна.
Промедлишь, и она уже идёт,
А с ней - оцепенения волна
Сметает дамбу воли и рассудка,
Врезается до нервных окончаний.
И аленькая капает минутка
С ожившей стрелки за её плечами.
И вязнут ноги в ямах маслянистых,
И саламандры сыплются на плечи,
И орхидеи в шкурах золотистых
Рычат и разбегаются при встрече.
На иглы мха наколоты туманом,
Магнолии кивают,дымно млея,
По чёрным точно мумии лианам
Проскальзывают радужные змеи.
К твоей груди приникли жадно руки,
И ловит слух неровное дыханье.
Ты раб рабыни,ты добыча скуки,
Ты выкидыш неявленных желаний.
И опадая,спутан томной ватой,
На сладкое мерцающее ложе,
Очнёшься под её зеленоватой
И пахнущей болотной тиной кожей.
Землёй в желудке,льдинкою в крови,
Необратим для суетного "где-то",
Ты станешь на пол-такта нотой "ми"
В недружном шепотке её браслетов.
10.09.06г.
|
Когда безвольный день скрывается в могилу,
Хватая слабнущими пальцами закат,
Из-под ногтей его,пятная облака,
Сочится кровь чахоточно-уныло.
И голых тополей заржавленные вилы
Истаявшую грудь безжалостно когтят,
И раны рваные напитывает яд,
Которым в полдень небеса налиты были.
Земля,как старая фабричная вдова,
Шлёт в гроб ему проклятья и упрёки:
Он не придал надежд и отодвинул сроки,
Трусливо зачеркнув свои права.
И солнце дряхлое,со сморщенным лицом,
Привычным заступом стучит почти печально,
И лента чрез венок повита погребальный:
"Ещё один ушёл...Что проку было в нём?!.."
Безумный ветерок тщедушными кистями
Осиновых не раскачал колоколов.
Он плачет на песке у непросохших рвов,
Играясь вырытыми жёлтыми костями.
И взор болезненный вздымая к небесам,
Зовёт измученно: - О,Ночь,приди к несчастным!
Забыться помоги,и сей обряд ужасный
Хоть до утра позволь не помнить нам!..-
март,1997г.
|
С уклоном в декадентское контральто,
Тот голос реял в бархатной ночи.
Из лиственного чёрного базальта
Смотрели желтоглазые сычи.
Под кожей плеч от содранного света
Мерцал,подобно рому,талый дым.
И на лице измученном поэта
Растрескались улыбка,пот и грим.
Мальтийский гость с табачными ногтями
Задумчиво втыкал в суфле тузов,
И женщина с печальными грудями
Нервически рыдала меж рядов.
Слепой гусляр порвал слепые струны,
Но были незначительны как смерть -
Движение планет в тумане лунном,
Рассудка оглушающая медь.
В пространстве,не помноженном на время,
Пылинкой проплывало Божество,
Незримо соучаствуя со всеми...
А больше и не надо ничего.
25.08. 06
|
"Так в сердце бедное твоё
Стекает горе отовсюду".
А.К. Толстой
Когда весёлою порой
В метель черёмуха играет,
И всё, что любит жизни зной,
Себе отраду выбирает.
Когда ликуют лес и дол,
И души испрошают света,
Один сухой дубовый ствол
Стоит, отлученный от лета.
В застылом теле ржавый нож
Торчит, страданья уж не множа,
И, как ущелия чертёж,
Червём изъеденная кожа.
На корнях искривлённых мох
Висит такой же поседелый,
И ветерка несмелый вздох
Колышет занавесь омелы.
Привычно он считал века,
Как праздный путник, по кукушке,
Но дёрном сделалась труха
Грозой отломанной верхушки.
И там, где жирный перегной
Кислица белая прикрыла,
В тени тревожной и сырой
Есть позабытая могила.
Кто тут уснул: губитель, вор,
Любви преступной порожденье?
Самоубийца, чей позор -
Себя обречь на непрощенье?
Здесь мимоходом погребли
Кого-то, в путь пустившись дальний?
Иль злые ночи провели
В слезах над холмиком печальным?
Какая сделала рука
Над ним надгробие простое
И в тело юного дубка
Воткнула лезвие кривое -
Она давно уж тоже прах,
Носимый бурями по свету.
Мой друг, в молитвенных трудах
Ты помяни могилку эту.
Пусть чуткий дух твой сторожит
То место в девственном уборе.
Вдруг там под чарами лежит
Тебе отпущенное горе?
20.02.98.
|
Загород.Полночь.Заглохший мотор.
Печка в машине,как добрый костёр.
Помощь - в пути.Ветровое стекло
Лунной волной обдало.
Ёлочки в небо воткнули ножи.
На километры кругом ни души.
Умер мобильный.Бутыль коньяка,
Красный зрачок табака.
Синим огнём отозвались кусты.
Что там торчит?Неужели кресты?
Ветки,коряги,простой сухостой.
Или кто есть там живой?
Но из кювета ползут на дорогу,
Бледного света чураясь убого,
Тени тщедушные,хилые тельца -
Полуподростки и полумладенцы.
Чёрные губы в безумной ухмылке,
Ручки и ножки - тупые обмылки,
Рыжей травой поросли головёнки,
Из-под лопаток пробились опёнки:
- Нас закопали во мху под сосной.
Нас схоронили в трясине лесной.
Шнуром пластмассовым стянута шея...
Мы бы поплакали,да не успели.
Было нам страшно и больно ужасно.
Мёрвыми быть так легко и прекрасно:
Нас земляные народцы едят,
Мыши в пустые глазницы глядят,
В сердце брусника корнями вросла...
Дядя,тебе мы не сделаем зла!
Тёплую руку подай нам в окошко,
Дай нам живого тепла хоть немножко!.. -
Щеки и лобики к стёклам прижались...
Фары вдали на шоссе показались.
Авторемонт подоспел по заказу.
Volvo открыли не сразу.
Мёртвый водитель сидел там седой,
Белый как лунь,хоть совсем молодой.
Только какая-то птица ночная
В чаще стонала,бесшумно летая...
10.10.98
|
Пробежала на руках,запястьями звеня,
По пёстро-жёлтой шкуре жирафьей.
Плясунья чернокосая,царевна-змея, -
Такая в горло вцепится,попробуй не потрафь ей!
- Выжгу глаза живьём у тысячи рабов!
Хочешь,умирать их брошу в яму? -
Но в ответ у потолка - хохот её каблучков.
Она удивила царя,удивила гостей и свою маму.
- Ирод,когда я выходила ночью на поля,
Видела летучих мышей с большими крылами.
Их притягивала земля,и отталкивала земля;
Они ловили жуков,а мне думалось,что танцевали. -
В яшмовую чашу обмакнул персты
Ирод,сказал: - Ну,Саломея,хватит!
Твоё уменье не превзошло бы твоей красоты,
А за красоту тебе разве кто платит? -
Она закрылась платком и прошептала что-то;
Что-то про черепаший панцирь и презренье.
А вслух сказала: - Моя красота - не твоя забота.
А если слово дам - так сдержать сумею!.. -
И смуглые щёки покрылись румянцем обиды.
А по жирафьей шкуре прошли и накапали кровью...
И мать сказала: - Глупышка,ты разве не видишь? -
Все исполнено.Царь шутил и спорил с тобою.
21.01.00г.
|
Я - порожденье рабства и печали,
Карикатура идола со звёзд.
Меня двойной короной увенчали,
И я её до севера донёс.
О парапет худое грею брюхо.
Мне из волны кивают головой
То невский черт,то нищая старуха,
То раками объеденный "крутой".
Порою так и хочется ответить:
- Плывите с богом! - но я туп и нем.
Уж триста лет на небесах не светят
Созвездия моей родной Та-Кем.
Не подымаю каменные веки,
Туманами задушен и тоской.
И разные подходят человеки
Меня погладить бледною рукой.
И снится мне,что это было в мае,
Который от меня теперь далёк:
Зачем-то положили мне,не знаю,
На лапы красный ласковый цветок.
Пока он вянул на гранитной плахе
И становился сух и невесом,
О Солнце-Ра,Озирисе и Птахе
Я пел ему,мурлыкая сквозь сон.
И вот настало утро: солнце билось
Как-будто бы чахоточный больной
И,не взойдя,за тучу провалилось.
Я увидал: исчез товарищ мой.
Рассыпался и ветром был расхищен.
О,бренности закон: из праха - в прах!
А я лежал,свои лелея тыщи,
С гранитной пеленою на глазах.
22.11.99г.
|
А надо ли много счастья?
Не станет невмоготу
Удержать табун разномастных
Над пропастью на лету?
Пальцы с поющей гривой
Сращивая до кости,
Выдержишь дико красиво
Наотмашь ко дну идти?
Там не кристальных сростков
Жаждущие рывки,
А чёрный камень плоский
В каплях гнилой тоски
Высосет придыханье
Из межрёберных сквозняков.
А твой табун - как пламя -
Взвился - и был таков!
И размозжённой ладонью
Читая вспотевшие скалы,
Поймёшь,что прокляты кони,
С которыми ты скакала.
26.08.07
|
Декорации всё те же,а актёры сменили облик.
Густаво Адольфо Беккер,"Ярмарка в Севилье"
Пыль мостовой,соломинки
и пух голубки,
носимый колокольным звоном
в ремесленных рядах.
И юные бутоны красной розы,
что девушки в причёску заплетают
наперекор глухой дуэнье.
Разговор
у портика двух чёрных капюшонов,
И приглушённый топоток жида.
И мул
с магометанскими очами,
доставшимися от арабских предков,
привязанный к расшатанной телеге,
укрывшись за которою,
цыганка
крестьяночке сосватывает принца.
Севилья! - зависть ангелов
и Бога
земное попущенье.
Слёзы дьвола над тленною любовью,
погибшею в объятиях базальта
пленительной фиалкой.
Ликованье
запутавшейся в милостях природы,
пресыщенной собою красоты -
Ты мой зрачок,расширенный от боли,
И ты рука,держащая свечу!
2007г.
|
Капель на стекле так много -
Нет на свете столько цифр.
Сосчитаю их и бога
Разгадаю тайный шифр.
Подберу к нему отмычку,
Разомкну его замки,
Но,помимо всех приличий,
Не подам ему руки.
Он,с приветствием душевным,
Озадачится слегка:
- В честь твоих больших свершений -
Вот тебе моя рука! -
Но,истерзана дорогой,
Брошу,мимо проходя:
- Тот,кто долго ищет бога,
Рад едва,его найдя.
28.07.07.
|
По сожжённой Москве
На коне боевом
Ехал грустно улан
И мечтал о былом.
С ней простился в саду,
Отправлялся в поход.
Помнит: домик её,
Рядом вишня цветет.
Где искать этот дом?
Что теперь этот сад?
И прохожий в ответ
Потупляет свой взгляд:
- Дом дотла догорел,
Вишня чёрна стоит,
И хозяйка его
Под той вишней лежит.-
Уж за полночь улан
Это место нашёл
И в безмолвной тоске
Обнял высохший ствол.
И когда в дымке слез
Растворилась луна,
В платье белом пред ним
Показалась Она:
- Ты не плачь,не горюй,
Приходи по ночам.
Я и мёртвой другому
Любовь не отдам.
Помнишь,я поклялась?
Вишня знает одна:
И за гробом тебе
Я осталась верна!-
- Но на вишне сухой
Нам цветов не найти!
Ни к чему мне любовь
В бездыханной груди.
Что мне верность твоя,
Коль тебя не обнять?
Завтра буду другую
Уж я целовать.
По ночам не хочу
Здесь вздыхать я с тобой.
По тебе я страдал,
Но страдал по живой!-
И,стеная,тогда
Призрак весь задрожал,
Простер руки с мольбой,
Побледнел и пропал.
12.03.98г.
|
"...Звучал мой одинокий шаг."
Н.Гумилев Борозды,глубокие как дни
Жизни беспричинной и бесцельной.
Ледяные стерженьки стерни
Над позёмкой раннею метельной. Сбило,заровняло,замело
Раненой тропы пунктирчик красный.
И на лужах - первое стекло,
Юное, - чем тоньше,тем опасней. И ступаешь,больше не боясь
На себя принять стигматы праха;
На дыбы повёрнутая грязь
О мороз ударилась с размаха. Съёжились потерянно дома -
К горизонту пригвождённый город.
Но срывает клапаны зима
И влетает искрою за ворот. Горло обжигает хохотком
И чертополошит из-под кожи,
По виску топочет босиком,
Со щеки смахнув пылинку дрожи. Ловит в распушённых облаках
Тонкими и бледными руками,
Позабыв о всяких пустяках,
Тех,что так ценимы чудаками. Дышится легко уже давно.
В лёгких снег истаивает в цвете.
И на всей поверхности земной
Звука только два: мой шаг да ветер. 29.10.06г.
|
Я серый и дюже с клыками,
С такими,с которыми надо.
И кружатся над чужаками
Вороны,приветствуя падаль.
Я рвал,и рычал,и клацал,
И лог выстилал костями.
И брошена шапка на пол
Была между егерями.
Запрет на закон природы
Беспомощен как кабанчик.
И я доказал породу
И выиграл бой,мой мальчик
С жаждой по-детски смелой
Волчности обучиться,
С чёлкой,заиндевелой
От молока волчицы.
2007г.
|
|
Купи себе оружие
И положи мне на сердце
Двенадцать граммов ужаса,
Который кровью гасится.
Держи меня над бездною,
Держи меня над пропастью,
А я пособолезную
Твоей кошачьей ловкости.
Зелёных молний выплески,
Зрачков затменья лунные.
Я в предвкушеньи выписки
Из храма слабоумия
Истерзанною кожею
На скалах знаки вымечу,
Потом из рабства божия
На белом звуке вылечу.
10.05.04г.
|
|
Ты -
нежнее
пёрышка
от крыла ангела -
Накрываешь
мою
рану
И,растворяясь
в горькой
крови,
Становишься
моей
новой
кожей.
15.05.08
|
Я слишком серьёзна для данного времени года.
Я сеткой окно занавешу от яркого света,
Я - словно потомок грешившего много народа,
Которого пепел развеян изменчивым ветром.
Я мудрый поэт языка, не понятного людям.
Я в новых религиях вижу конспекты былого,
И мне головой Иоанна на жертвенном блюде
Все чудится каждое всуе речённое слово.
И коли умру, мне не сделаться лебедем рая
И не насладиться беспечной сияющей высью:
В дремучей прапамяти, тропочки перебирая,
Я буду скитаться печальной болотною рысью.
Я дикая слива в медвяной плодовой корзине,
Мне сладкой улыбкою не суждено растекаться.
Но вдруг ваше лето когда-нибудь все же остынет?
Заплачете вы. Вот тогда научусь я смеяться.
03.08.04.
|
В пустышке города все жаждет опьяненья:
Вином,наркотиком,любовной чепухой.
Стократ отрадней лавы жадное волненье,
В пещерах карстовых воды взъяренной вой.
Вот чу,скулит поэт,с дивана не слезая:
- Я презираю жизнь!Она меня скучнит! -
А в это время солнц кипящих стая
Из жерла выстрелив,за край небес летит.
Колеса огненные над морской пучиной
Шипят,в туманы одевая берега,
И на застывшую от ужаса долину
Расплавленный базальт сбегает как река.
Оранжевые с красным переливы,
Поля и джунгли под бурлящий пласт подмяв,
Играют с зеленью,губя её шутливо,
Как кости кролику ломающий удав.
И под монашеской,мышиной рясой пепла
Хрипит,отравленный парами кислоты,
Пуэрто,корчится и видит,как из пекла
Прядает ягуар на снежные хребты.
Крылатый зверь,в глазах - тысячелетья смерти,
Обсидиан когтей - из жертвенных клинков, -
По трупам скачет,рассекая в круговерти
Бетон,стекло и мясо кремнями клыков.
Неумолимый бог всех царствий погребенных -
Он,верно,будущий владыка бытия.
Прислушайся: рычит в твоих кварталах сонных
Сквозь треснувший асфальт несытая земля.
12.06.00г.
|
Играет кто-то ночью осенней
На скрипке будто в оврагах.
Рваные тучи небо в движенье
Приводят призрачной тягой.
Конь гривастый черною птицей
Упал за лунным откосом;
Тянутся вслед ему вереницей
Детишки компрачикосов.
Нос великана в шею жирафа
Вырос,извившись змеёю,
А на макушке у Голиафа
Рог разросся сосною.
И,оперевшись о звезды лапой,
Тянется за луною,
Мордой ощерившись бородатой,
Бескрылый дракон с тоскою.
А то,что недвижимо остается,
Глядит из вечности гордо,
Как под теченьем воздушным рвется
Слепая драконья морда.
1992г.
|
В гранитной купели кипели янтарные влаги,
Столбы турмалинов в себе преломляли лучи,
И на закопчённом стекле,как на белой бумаге,
Я видела образ того,кто меня приручил.
Он знал наперёд,что паду я добычей гордыни,
И будет другая царицей в Эдемском саду.
Зачем было вкладывать пламя в болванку рабыни?
Не слишком ли холоден Рай для зачатой в Аду?
О счастье! ОН дал мне в удел перспективного мужа,
Жилплощадь,госдачу,мигалку и суперпаёк.
Моя же задача: чтоб муж был всегда отутюжен,
Тверёз,не простужен и кушал разумно и впрок.
Но в первый же год я разбила казённую "Волгу",
На кухне оставила газ,а на даче - камин
И,чувствуя,как за спиной постоянно подолгу
Маячит,весь в штатском,крылатый один гражданин,
Достала плацкарт на "стрелу" между Адом и Раем,
И как поводок ни натягивал мой аусвайс,
Похерила мэрридж с эдемским причёсанным маем,
Сермяжную спичку зажёгши о джинсы "Ливайс".
февраль,2007г.
|
Брёл однажды я ненастной ночью,
По просёлку битый час кружил.
Белый месяц маковку сорочью
Под крыло дрянное заложил.
Ноги,руки - было всё в раздоре,
Горше всех болела голова.
Я тащил с собой такое горе,
Под которым вянет трын-трава.
Вдовий дождик сбрызгивал слезами,
Острыми как свежая стерня...
Вдруг метнулась тень перед глазами
И застыла в шаге от меня.
Глаз коли - такая в поле темень:
Вспомнил аж молитву - верь-не верь! -
И хотя боялся привидений,
Но нутром почуял: это - зверь.
И ладонь неспешно мирным знаком
Протянул,погладив мокрый бок.
Я спросил негромко: - Ты собака? -
Он ответил тихо: - Нет,я волк. -
Вот и всё...И это будет благо
Для души,истаявшей давно.
Полетит казённая бумага
К адресатам,коим всё равно:
"Найден труп бродяги с документом.
Ну,вернее,документ и кость..."
Позабыл себя я и моментом
Гаркнул накопившуюся злость:
- Что же ты задумался,дружище?
Я мослами грудь не берегу!
Жадные вы,волки,до кровищи -
Горло предложить тебе могу!
Мяса хочешь - с этим будет хуже;
Но хозяин я не из невежд:
Сердце вот,укрытое от стужи
Ворохом несбывшихся надежд.
Правдой измочаленная печень,
Истиной промытые мозги...
Но не будь,мой добрый враг,беспечен:
Горе моё тронуть не моги!
Ни к чему тебе в привольном поле
Знать всё то,чем я себя избыл.
Волчья ведь и то не сахар доля,
А иначе ты бы так не выл.
Не держу ни зла я ни обиды.
Только,заклинаю,не тяни!
Ну,а коли заору для вида,
Крепче пасть на глотке мне сомкни!.. -
Только зверь зрачками цвета стали
Зыркнул,уходя,через плечо:
- Вон тебя как люди обглодали!
Поживи,помучайся ещё...
10.03.08г.
|
На чёрном холме
Плачет старый священник
Под церковною ветхою крышей.
Ночью глубокой он слышит,
Как катаются кости в гробах,
И на хорах смеется невидимый кто-то,
Чья-то тень в капюшоне стоит у кивота,
Сам собою листается требник.
Позади же холма -
Болото на мили.
Там безумная бродит девица,
Собирает ряску,говорит: -Пригодится,
Жениху сварить угощенье...-
А за нею мухи летят,жужжа,
И что-то черное,сипло дыша,
Плетется,все в липкой тине.
А перед холмом -
Старый погост.
Никому не лежится на нем.
И погожим солнечным днем
Видно,будто дымки взлетают
Из-под сточенных временем плит.
И в забитой часовне кричит
Птицей бездомная злость.
14.01.99г.
|
Клинок в смуглых пальцах Амены,
Душистая черная прядь.
Забыла церковные стены
И снова идешь колдовать.
Он там,он явился,робея;
Ты саван ему приготовь.
На древних камнях Колизея
Смешается горькая кровь.
Он будет молить о пощаде,
В глаза ты ему не гляди.
Слипаются пышные пряди;
Припала к пронзенной груди.
Путь грех твой,молясь до упадка,
Всем пастырям не отмолить,
Амена,как сладко,как сладко
Из сердца разбитого пить.
1989г.
|
Буйными травами воздух отравлен.
Бродит по высям луна - часовой,
Что был к аббатству монахом приставлен;
Вон он - и с фрески глядит как живой. Двор позабытый.Растресканы глыбы
Не дорогих никому уж могил.
Черные буки походят на дыбы,
Спутанный плющ - на дрянной балдахин. Под козырьком провалившейся крыши
Черный пищащий шевелится ком:
Это дерутся летучие мыши,
Делят заброшенный ласточек дом. Звезд не видать.И бегучие тени
Низких,заполнивших высь облаков,
Лезут по камням как руки растений,
Шарят у склепов как шайка воров. Белых надгробий замшелые даты,
Инициалы истлевших давно...
Буки скрипят.И бесшумно рогатый
Филин в большое влетает окно. Грустно кружит в запыленном соборе,
Сядет на кафедру,вниз поглядит,
Вскрикнет,как-будто зайдется от горя,
Оком сверкнет и на двор улетит. Там на готический крест взгромоздится...
А ниже кафедры плиты в полу
Вдруг заскрежещут.Песок просочится,
В щель убежит,утечет в темноту. Встречь ему мраком пахнёт подземелье,
Подпол промозглый,ослизлый подвал.
Трепетно склонят головки растенья,
Буки внезапный запутает шквал. Брезгуя,туч обнаглевшую свору
Сбросит луна с помертвевших боков.
Легкая тень пробежит из собора,
Не потревожив тяжелый засов. Примется черным кошмаром метаться,
Словно кого-то ища среди ям,
Вытянет морду к луне и смеяться
Станет,косясь на разрушенный храм. Шерсть словно жесткая щетка дыбится,
Красен и зол немигающий взгляд.
Вдруг замолчит и к кресту прислонится,
Вжавшись спиной и отпрянув назад. Слушает кирхи полночные звоны,
Пальцы когтистые врезав в гранит,
А под копытом её мандрагора
В почве шевелится,злобно шипит. Слушает:звуки текут из долины,
Колокол сельский поет вдалеке.
И языком раздвоенным,змеиным
По заскорузлой проводит щеке. Но,пред последним,закатным ударом
Каменный крест раскалится внутри,
Словно,напитанный огненным жаром,
Высосет лаву из чрева Земли. И,Богом проклятое,страшное тело
Вдруг смуглым атласом луну удивит,
И нежная ручка по локонам белым
С неистовой радостью вновь пробежит. И,к небу прекрасные очи подъемля,
Лицо молодое подставив луне,
Она улыбнется далекой вселенной
И каждой,невидимой в тучах,звезде. И тихо шепнет позабытое имя,
Чудесное,древнее имя свое...
Но колокол бьет,и бровями седыми
Вновь гнилостный лоб опушился её. Гиеною тварь захохочет,заплачет.
Покинув на время свои пустыри,
Поспешно в долину к селенью поскачет,
Чтоб кровью упиться успеть до зари. 28-29.06.97г. * - "Здесь покоилась Ламия" (Библия.Книга пророка Исайи,XXXI глава.Взято из Вульгаты.)
|
Думала: чёрный гранит или тёплый и розовый мрамор.
Думала: томные розы и ветром целуемый креп.
А заскользила по брёвнам ослизлым в вонючую яму -
Выпитый тухлый колодец,что на пустыре.
Снились мне ангелы: строгие лица и жесты;
Старый привратник приветливо нимбом кивал.
Нет ни души в беспросветном,пугающем месте.
Только моя.И на сруб уже камень упал.
Как хорошо,что мечтать мне уже не придётся.
Буду тихонько скулить и вертеться волчком.
Заговорит лебеда и репей расцветёт над колодцем,
И просочится змея,душу тонким язвить язычком.
19.06.99
|
Белый мрамор томит
Твои хрупкие кости,
Белозубо смеётся
Колдовская резьба.
Полежи,отдохни
На старинном погосте,
Там,где славные предки
Опочили в гробах.
Осторожный резец
Высекал твоё имя,
Грустный ангел рождался
Из дикой скалы.
Он-то знает,как жалобно
Кости сырые
Стонут в чёрной ночи
Под покровами мглы.
Ты не видишь красы
Ледяного искусства -
Эту скорбную расу
Охранителей тел.
Нежный ангел твою
Руку сжал бы до хруста,
Если б с мёртвой плиты
Снять заклятье посмел.
Но он кроток и набожен -
Розово-белый -
Наклонясь,
Будет робко внимать
Сквозь века,
Как в холодной земле
Гложет червь твоё тело
И становится прахом рука.
12.05.08
|
|
