Арийские боги и крымская топонимика Меня всегда привлекали заброшенные храмы и капища, и я нередко выбираю объектом своих прогулок места обитания божеств, имена которых давно позабыты - эти боги, отнюдь не избалованные вниманием нынешней публики, ещё не совсем разучились говорить, они ещё готовы поведать всякому способному читать тайнопись архаической символики сведения совершенно необычайные и подчас оказывающиеся весьма актуальными, даже злободневными. В Горном Крыму одним из интереснейших древних языческих святилищ, культовый статус которого по крайней мере в середине I тыс. до н. э. не подвергается современными исследователями никакому сомнению, является естественная карстовая  пещера, известная ныне в археологической и краеведческой литературе под названием Ени-Сала 2. Надо понимать, название это вполне условное - Ени-Салой называлась татарская деревня, занимавшая (до 1944 года) ровную площадку у самого подножия западного склона Долгоруковской яйлы, рассечённого здесь глубоким ущельем, в верховьях которого и находится упомянутая пещера-святилище.
Впрочем, топоним Ени-Сала, как это часто бывает в Крыму, билингвистический, то есть он состоит из двух слов, принадлежащих к разным языкам. Первое слово, "Ени" - тюркское, означает "новый", с ним всё понятно. Второе, "Сала" - имеет индоарийское происхождение и восходит, возможно, ещё к древним наречиям тавров-кизилкобинцев, населявших эти места в эпоху раннего железа и приносивших жертвы божествам гор в мрачных, таинственных и великолепных чертогах карстовых подземелий. "Сала" можно перевести как "склон" (для сравнения уместно вспомнить слово "сель" - грязекаменный поток, образующийся на крутом склоне в результате ливня), отсюда следуют такие значения как "дом с одно- или двускатной кровлей", во множественном числе такие дома образуют "село". Физические характеристики любого склона человеческое сознание, основываясь на эмпирическом опыте, неизбежно связывает с понятием скольжения, этот оттенок смысла корень "сал" привносит в слова "сало" и "салазки".
Тот же корень "сал" содержит название самой протяжённой водной артерии Крымского полуострова - реки Салгир (Сельгир, поток на склоне, горный поток). При входе в Ени-Салинское ущелье путешественника встречает замечательный оборудованный источник, чистейшая вода которого изливается ручьём в Салгирскую долину и впадает в эту речку одним из притоков. Связь понятий здесь вполне очевидна. Таким образом, нельзя исключить того, что слово "Сала" действительно имеет самое непосредственное отношение к древнему наименованию пещерного храма крымских ариев, которому посвящён мой рассказ.
Неоднократно было замечено - Горный Крым это настоящий топонимический заповедник и, надо сказать, особый интерес для нас, носителей русской цивилизации, представляют древнеарийские лингвистические реликты, поскольку именно они дают возможность не только прикоснуться к священным истокам нашей речи, но и почувствовать себя дома, на своей земле, под своим небом. Задолго до появления в таврических пределах эллинов и римлян здешние арии изъяснялись на языке, имеющем немало общего с русским. Одним народом были даны имена реке Салгир в Таврике и озеру Селигер на Валдае, как бы ни пытался Фасмер возвести второе название к абсолютно не созвучному финскому Sarkijarvi. Конечно, рельеф Валдайской возвышенности никак нельзя назвать горным, однако в описании озера Селигер в энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона сказано: "Местами к берегам подходят небольшие возвышенности, образуются крутые мысы" - а значит, могли возникать и потоки. Кроме того, возможна иная интерпретация названия Салгир - Селигер: горный поток это всегда начало реки...
Едва ли высказанные соображения встретят одобрение нынешней учёной братии - сегодня арийская тематика в научных кругах, тщательно пережёвывающих гранты от западных "благотворительных фондов", мягко говоря, непопулярна. Исследования индоарийской топонимики Крыма, опубликованные академиком Трубачевым в семидесятые годы прошлого века, стыдливо замалчиваются, зато никто не препятствует неизвестно откуда возникшим "специалистам" абсолютно безосновательно объявлять Салгир названием крымскотатарским. Направление этой "научной" работы совершенно очевидно - местными коллаборационистами решается поставленная госдепом США задача по вытеснению из Крыма и Северного Причерноморья русской цивилизации. Теперь нашу же собственную историю возвещают нам с университетской кафедры в оригинальной обработке неоднократно битого нами врага. К сожалению, мы слишком легковерны и невнимательны.
Пещера Ени-Сала 2 и её окрестности  Добраться до входа в пещеру можно двумя способами - подняться из села Перевальное или спуститься с плато Долгоруковской яйлы, по которому некогда проходил древний торговый путь из степных предгорий на Южнобережье, в Алуштинскую долину.
Первый вариант проще, но доступен он не всегда. С трассы Симферополь - Ялта в селе Перевальное хорошо заметны пятиэтажные жилые дома военного городка - их необходимо обогнуть слева и далее идти по направлению к возвышающимся впереди склонам Долгоруковского нагорья вдоль тянущегося по правую руку забора воинской части. Далее тропа пересекает участок полигона, на котором периодически проводятся учебные артиллерийские стрельбы - на время учений вокруг полигона выставляется оцепление и данным вариантом маршрута воспользоваться нельзя. Впрочем, в субботу и воскресенье учений, как правило, не бывает. Миновав полигон, оставив позади здание командного пункта, тропа выбегает из зарослей кизила, тёрна и боярышника на просторную поляну - здесь когда-то находилась деревня Ени-Сала. Впереди исполинской стеной вздымается западный борт Долгоруковской яйлы, разрезанный Ени-Салинским ущельем, в окрестностях которого расположены три пещеры под названием Ени-Сала. Нас, как было сказано, интересует Ени-Сала 2. Дорога приводит к скрывающемуся под пологом леса мощному, никогда не пересыхающему роднику. Веет прохладой, вокруг громоздятся увитые вечнозелёным плющом скалистые глыбы. Отсюда начинается собственно подъём по крутой, но достаточно удобной тропе, вьющейся по гребню правого борта ущелья - он проходит по открытой местности и даёт возможность, иногда оглядываясь назад, наслаждаться открывающейся всё шире великолепной панорамой крупнейшей речной долины Крыма - широким и удобным ложем Салгира, ограниченным на юго-западе массивной громадой Чатыр-Дага, а на севере усеянного кубиками и прямоугольниками зданий Симферополя. В то же время привлекает внимание своей дикой, экзотической красотой тянущееся справа по направлению подъёма извилистое, окаймлённое отвесными скалами Ени-Салинское ущелье, а слева открывается вид на живописные очертания врезающихся в толщу Долгоруковского массива ущелий Алёшина Вода и Кизил-Коба. После того, как тропа достигнет вершины отрога, с которой продолжит свой путь на яйлу, и подъём станет более плавным, важно не пропустить её ответвление вправо. Отмеченная туром из камней, но, в целом, малоприметная тропка пересекает неглубокий распадок и... теряется. Тем временем, цель близка - немного поднявшись и перевалив через невысокий покатый хребет ничем не примечательного отрога, путешественник непременно обнаружит одиноко возвышающееся над травянистым склоном старое кизиловое дерево, скрывающее вход в пещеру Ени-Сала 2.
 Вторым вариантом маршрута можно воспользоваться в любое время, он проходит в стороне от полигона, но потребует определённого умения ориентироваться на местности. Начать его лучше всего посещением заповедного урочища Кизил-Коба, водопада Су-Учхан и знаменитой Красной пещеры (Кизил-Коба), привходовая часть которой ныне оборудована и превращена в своего рода спелеологический музей. Кизил-Коба является одним из известнейших туристических объектов Горного Крыма, дорога, ведущая в урочище с трассы Симферополь-Ялта отмечена указателем, поэтому описание пути в данном случае я полагаю излишним. Как уникальный памятник природы и истории Кизил-Коба заслуживает отдельного подробного повествования, но в контексте моего рассказа о подземном святилище в пещере Ени-Сала 2 необходимо отметить, что и пещера Кизил-Коба, и всё урочище, в котором она находится для одного из племён тавров, а именно кизилкобинцев (название местной археологической культуры, выделенной исследователями в XX веке) также являлись своеобразным культовым центром, средоточием духовной жизни обитателей Крымских гор в отдалённую эпоху, две с половиной тысячи лет назад. Для того, чтобы после экскурсии по Кизил-Кобе продолжить путешествие к пещере Ени-Сала 2, необходимо подняться на Долгоруковскую яйлу по довольно крутой тропе, начинающейся непосредственно у входа в оборудованную часть Красной пещеры (это нижний из трёх входов, ведущий в девятиэтажную карстовую полость Кизил-Кобы, общая протяжённость ходов которой превышает 20 км, он называется Харанлых-Коба, "тёмная пещера"). Крутой подъём длится недолго, вскоре отвесные обрывы, переливающиеся всеми оттенками красного и розового (такую окраску мраморовидным известнякам, слагающим здешние скалы придают окислы железа) сменяются совершенно иным пейзажем, в котором преобладают спокойные, плавные линии - тропа выходит на просторы Долгоруковской яйлы. На первый взгляд плоскогорье напоминает безлесную равнину, лишь на юге темнеет поросший старым буковым лесом хребет горы Тырке (в переводе с тюркских языков - "стол"), представляющей собой верхнее плато горного массива, в который входит Долгоруковская яйла. Однако рельеф здесь сложный, поверхность плато изборождена многочисленными карстовыми воронками. Отсюда следует направиться на юг вдоль кромки яйлы, ориентируясь на вершины Тырке и Чатыр-Дага, до начала спуска в Ени-Салинское ущелье, отмеченного несколькими турами из камней - здесь на плато поднимается тропа из Перевального, о которой говорилось ранее, а ещё чуть южнее тянется вниз отрог, на склоне которого расположена пещера Ени-Сала 2.
Вход в пещеру впервые обнаружить не так уж просто - она хорошо замаскирована самой природой, что, разумеется, пошло на пользу этой доступной карстовой полости, многие из её натёчных украшений (правда, к сожалению, далеко не все) несмотря на те акты вандализма, которые ей всё же пришлось пережить, уцелели и сегодня ещё способны удивить путешественника фантастическими красками и формами кальцитовых натёков.
Широкий, но низкий портал входа расширяется в огромный зал - благодаря наличию слабого естественного освещения и относительно ровной, насколько это возможно в подобных условиях, поверхности пола, осматривать его достаточно удобно. Однако во время спуска из короткой привходовой галереи в первый зал следует проявить осторожность - слева чернеет глубокий провал, ведущий в нижний "этаж" пещеры, поэтому здесь лучше держаться правой стороны. Прогулка по верхнему залу подарит немало удивительных впечатлений. Справа тянется стена, покрытая изысканной вязью кальцитовых драпировок и декорированная миниатюрными "балконами" с восседающими на них каменными фигурками химер, а в левой части просторного подземелья возвышается массивный колонновидный натёк - сталагнат и, чуть далее, чрезвычайно эффектный сталагмит - высокий, стройный и элегантный, он стоит на своеобразном постаменте, как и подобает изваянию. В дальнем углу зала, поднявшись по скользким уступам окаменевшего каскада, обнаруживаешь типичную пещерную ванночку, заполненную водой, которая попала сюда, просочившись по карстовым порам, пронизывающим известняки Долгоруковского нагорья.  Отсюда можно окинуть взглядом весь величественный верхний чертог Ени-Салы 2 с тем, чтобы, возможно, ощутить и навсегда запомнить некую таинственную власть эстетического кода этого странного места над человеческим сознанием.
Понятное дело, нельзя обойти вниманием и нижний, потаённый "этаж" мрачного дворца горных гениев, ведь он скрывает чудеса и диковины ничуть не меньшие. Для того, чтобы его посетить, надо вернуться к сталагнату, отсекающему от "центрального нефа" пещерного храма некое подобие "придела". Здесь начинается приземистый лаз, уводящий в тёмные глубины - его нельзя назвать особо комфортабельным, но сложным и, тем более, опасным, тоже не назовёшь, спуститься можно. Он приводит в нижний зал Ени-Салы 2 - небольшой, но довольно высокий (до 9 м), дно которого загромождено камнями и обломками кальцитовых натёков. В этом подземном покое царит абсолютный мрак, из которого луч фонарика первым делом выхватывает скульптурную группу - иначе не скажешь - из трёх причудливых сталагмитов, немедленно приковывающих к себе внимание. В их неровных, бугристых очертаниях чудится какое-то мгновенно замершее движение, их каменные желваки наполняет непостижимая сила, они кажутся живыми существами из иного измерения, нетерпеливо и деятельно ждущими в этом тихом убежище своего часа. Призрачные личины то и дело проступают и вновь растворяются в горной породе. Такими предстают взору путешественника стражи древнего храма.
Подземное святилище Пещера Ени-Сала 2 была известна человеку на протяжении многих тысячелетий. Известный крымский археолог А. А. Щепинский полагал, что эта карстовая полость заинтересовала людей ещё 50 - 60 тыс. лет назад. В ходе раскопок в пещере были обнаружены обломки керамики разных эпох - от энеолита и эпохи бронзы до позднесредневекового времени. Наибольшую активность проявляли в этих местах представители кизил-кобинской культуры (IX - III вв. до н. э.), то есть северные тавры, носители одного из языков индоарийской группы, небольшой этнос арийского происхождения. Археологические исследования подтвердили - Ени-Сала 2 использовалась древними как святилище, здесь совершались жертвоприношения. В последние столетия вследствие тотального господства на территории Крыма монотеистических религий, традиционно воинствующих против пережитков языческих культов, память о таких святилищах стиралась в поколениях, суеверные местные жители склонны были видеть в языческих капищах места обитания шайтана (чёрта) и прочей нечистой силы. Поэтому о пещере забыли, причём настолько прочно, что она не была обнаружена даже столь педантичными и высокопрофессиональными исследователями древностей и природных уникумов полуострова как Паллас и Кёппен. Лишь в 1959 г. Ени-Сала 2 была заново открыта симферопольскими школьниками, которые и привели сюда учёных. Тогда в пещере было на что посмотреть - верхний зал, его многочисленные кулуары и ниши были устланы черепами, рогами, костьми домашних животных. Что же касается нижнего зала - здесь я предпочту процитировать книгу В. И. Лебединского "Геологические экскурсии по Крыму", изданную в Симферополе в 1976 г.:
 "Посредине нижнего зала прежде возвышался массивный сталагмит с причудливой вершиной, похожей на голову непричёсанного бородатого мужчины. На сталагмит был насажен череп горного козла, обращённый к выходу. Череп покрывали известняковые натёки (следовательно, водружён он был очень давно). Перед ним стояли как стражи ещё три сталагмита...
...
Около 2500 лет назад пещера Ени-Сала 2 была святилищем древних скотоводов. Здесь совершались жертвоприношения перед летним выгоном стад из долины на яйлу. В жертву приносили домашних животных. Можно себе представить картину, как в мрачном подземелье при свете факелов совершались магические обряды, связанные со скотоводческим культом".
К сожалению, сталагмит с черепом козла уже ко времени написания книги В. И. Лебединским был уничтожен вандалами, о чём автор с грустью и сообщает. А вот сталагмиты-стражи уцелели, как и нависающая над ними великолепная сталактитовая гирлянда. В нижнем зале ещё сохранились фантастические многоцветные драпировки, кораллиты, волшебной красоты натёчные образования - их можно увидеть на иллюстрациях, которые я разместил в тексте, а также в фотоальбоме "Горный Крым".
По поводу же древнего культа кизил-кобинцев, отправлявшегося некогда в этом подземном святилище, необходимо сказать следующее: существует, конечно, соблазн связать имевшее здесь место поклонение черепу козла с одним из главных сатанинских идолов - Бафометом, в иконографии которого череп "козлища" тоже присутствует, однако это было бы непростительным анахронизмом. В нашем случае речь идёт о совершенно иной культурно-философской традиции, свободной от жёсткого ближневосточного дуализма - о традиции арийской, тысячелетиями существовавшей, как верно почувствовал однажды Ницше, "по ту сторону добра и зла". Пожалуй, в сакральном универсуме наших предков не существовало понятий, идентичных нынешним брендам "религиозность" и "духовность", поскольку древним ариям был присущ более цельный и непротиворечивый взгляд на такую сложную штуку как жизнь, чем нам - их потомкам, отягощённым багажом извращённой морали и спекулятивной философии, позаимствованных на стороне, на торжище так называемых "мировых" или "аврамических" религий, отражающих в первую очередь мировоззрение семитских этносов. Выбор места расположения пещерных святилищ горной Таврики, обрывки местных мифов и преданий, зафиксированные античными авторами, многочисленные загадочные археологические детали, так и не получившие внятного истолкования в русле господствующего ныне в исторической науке направления, красноречиво свидетельствуют о существовании у крымских ариев - тавров и тавроскифов - сложной и оригинальной системы знания, предполагающей не столько слепое поклонение сверхъестественным силам, сколько их понимание и активное взаимодействие с ними. В силу своего эзотерического характера, эта система была утрачена как целостность в эпоху "готских войн" (III - IV вв. н. э.), однако её элементы прослеживаются в культовой практике (не слишком афишируемой) мультиэтнического и разноконфессионального населения Крыма вплоть до позднего средневековья. Магическая атмосфера всегда окутывала Крымские горы.
Нет, далёкое эхо языческих ритмов, к которому я предлагаю прислушаться, не должно да и не способно заглушить ни мощный тысячелетний распев Русского Православия, "колыбелью" которого по праву считается Крым, ни стоический гимн советского атеизма, однако не будем забывать - сила нашей цивилизации заключается прежде всего в её потрясающей способности к синтезу на первый взгляд диаметрально противоположных концепций, и эта способность, как мне представляется, должна быть непременно задействована в создании новой имперской идеологии Третьего Рима, свободной от досадных стратегических промахов недавнего прошлого. Прекрасное здание нельзя возвести на слабом фундаменте, поэтому решение вышеупомянутой задачи необходимо начать с творческого переосмысления архаических пластов нашей культуры, чему в немалой степени может способствовать грамотная культурологическая интерпретация древностей Крымского полуострова.
|
