Недавно на границе Франции и Швейцарии был запущен Большой адронный (профанами на слух воспринимается как нечто среднее между "огромный" и "ядрёный") коллайдер. В народе беспокоятся - звучит абсурдно и зловеще, не к добру всё это.

Теперь светила мировой науки будут неустанно разгонять протоны, а 21 октября столкнут их на фиг в надежде узнать тайну Большого Взрыва, в результате которого якобы возникла Вселенная. В народе беспокоятся - а ну как и впрямь жахнет?

По мне так уже жахнуло - в головах, и коллайдер лишь одно из неотвратимых последствий. В наш век информационной агрессии ощущение катастрофы давно уже стало навязчивым лейтмотивом коллективного бессознательного, более того - лейтмотивом вполне будничным и прозаическим. Изменилось восприятие времени - эпоха проходит за неделю, трагедия сокращается до констатации факта. Если бы осада Трои происходила в наши дни, ни за что не появился бы эпос, подобный гомеровскому. Никакого списка кораблей. Вместо этого в теленовостях нам сообщили бы приблизительное число погибших, какие-то сплетни о причинах войны, мнение эксперта о геополитических последствиях, далее промелькнула бы картинка с пресс-конференции Агамемнона, после чего пошла бы реклама. Нам некогда создавать эпосы. У нас нет времени. Мы живём слишком быстро, быстрее, чем думаем - но, как ни странно, не приходя в сознание, уже, похоже, подошли к разгадке самых сокровенных тайн бытия. Отчего же нам так невесело, почему из всех источников информации незримым ключом бьёт ледяной ужас безвоздушных пустынь? Я думаю, мы догадываемся, что скоро узнаем всё, и это чудовищное знание вмиг обратит в космическую пыль привычный нам мир. Есть подозрение - этот мир хранит иллюзорный покров тайны, этот мир гибнет как только он становится понятен. Поэтому коллайдер, при помощи которого человечество надеется постичь устройство Вселенной, действительно может стать последним шагом к пропасти. Надежда может оказаться оправданной.

Согласно древнеиндийскому учению о Тримурти ("трёх образах"), божество по имени Брама творит мир бесчисленных проявлений и после этого забывается сном. Господь Вишну, исполняя функции хранителя, оберегает мир от вредоносных влияний, искажающих божественный замысел. Дел у Вишну хоть отбавляй, ему постоянно приходится вести нешуточную борьбу с могущественными и вредоносными демонами-асурами, готовыми всех и вся принести в жертву своим низменным страстям и порокам, в частности - маниакальному властолюбию. Асуры любят принимать человеческий облик и увлекать миллионы людей в кромешные пропасти пагубных заблуждений, что несколько затрудняет проводимую Вишну работу по поддержанию общественного порядка. Асуры весьма любознательны, но отнюдь не бескорыстны - они жаждут обрести (по возможности - выкрасть) божественное знание, наделяющее, как они полагают, всеведением и всемогуществом, однако в силу своей ограниченности не способны понять, что свобода и могущество проистекают из полного самоотречения и глубокой печали, то есть вещей, которые нельзя похитить. В результате им приходится прибегать к интеллектуальным ухищрениям и спекуляциям, которые заводят мысль в тупик, представляющийся спасительным - проявления мира обволакивает густой туман ложного, превратного знания, услужливо предлагающий искомые ответы - правда, фальшивые. Человечество постепенно погрязает в уютном болоте отвратительной лжи, удушающей искренние чувства и живую мысль. Вишну не в силах совладать с туманом иллюзии, он отступает. И тогда Господь Шива - разрушитель иллюзий - уничтожает призрачную энергию йогамайи, окутывающую окончательно прогнивший мир и подготавливает его к новому рождению. Вселенная гибнет, и грохот, произведённый её крушением, будит Господа Браму, который, оглядевшись в некотором изумлении, творит новый мир. После чего весь цикл повторяется.

Я предлагаю воспринимать приведённую выше мифологему не в религиозном, а в метафорическом смысле. В этом случае появляется новый дискурс, во многом объединяющий несмотря на различия в символике индуистскую эсхатологию и апокалиптические ожидания христианства и определяющий направление развития мировой литературно-художественной мысли начала третьего тысячелетия. Скажем, современная поэзия представляется мне в первую очередь поэзией катастрофы. В Большом поэтическом коллайдере разгоняются элементарные частицы речи, несущие привычную смысловую нагрузку - их столкновение становится причиной грандиозного семантического взрыва, озаряющего культурную традицию человечества ярчайшим светом нового понимания. Нынешнее искусство изящной словесности, во многих случаях, похоже, описывает тот самый краткий миг ослепительной ясности, который наступает в самом конце кали-юги, когда спадает иллюзорная пелена йогамайи, и вещи предстают такими, какими они есть на самом деле. Это ничтожный промежуток времени между "вспышкой слева" и сметающей всё на своём пути ударной волной, стирающей грань между мгновением и вечностью.

"Со времён яда калакуту не припомню ничего забористей! Всё это плохо кончится.", - сказал Господь Шива, проглотив настойку белены на бензине, - "Вчера асуры опять нагадили у меня под окном на западном склоне Кайлассы. Вишну со всеми своими аватарами вышел в тираж. Пора будить Браму!"

В свете вышесказанного рекомендуется к прочтению: