…с подорожной
Герой приплыл в ладье порожной
И вот – выходит к нам на свет.
Добро пожаловать, поэт!
А. С. Пушкин «Тень Фонвизина»

Однажды, на златом Парнасе,
(Так, помнишь, Пушкин начинал)
Я среди лавров повстречал
Поэта старенького в рясе
С тетрадью (знать, черновиком),
Набором ручек и штрихом.
Признаться, вид его смиренный
И ряса выдавали сан,
Но на Парнасе! Видишь сам-
Не скрыться здесь от жизни бренной:
Иной поэт, в любви несчастный,
Поёт богини вид бесстрастный,
Вздыхает, плачет в три ручья
Под звон Кастальского ключа.
Другой старатель, право, рад
О муках ревности трактат
Впихнуть в бульварный детектив,
И я описывать ленив,
Какие жуткие злодейства
Порой пускают в Интернет.
Цензуры пагубно бездейство
Для наших неспокойных лет.
Но стойте, стойте, старая привычка,
(Хоть злая, признаю), поэта увлекла,
И мысли старые, собратиев дела,
Журналов остропёрых стычка
Всё это интересно, на виду,
Но свой рассказ я не о том веду.

Итак, монах приблизился ко мне
И, местного признав, промолвил:
«Э, приятель
Ты, вижу, нашей братии старатель.
Я раньше жил здесь. Много здесь грешил,
Покаялся и вот теперь решил
Вновь этот край беспечный посетить,
Муз повидать. О жизни расспросить.
Добрался я . Написано, Парнас
Но где, скажи, хотя бы конь Пегас?
Бывало, в час досугов золотых,
Летали с ним за рифмой и размером,
Бывало, высмеем как следует других,
Иных поставим видимым примером,
Иных…но что качаешь головою?»

«Смешно мне разговаривать с тобою!
Пегасы нынче реже свежей рифмы
Встречаются в писательском кругу.
Наш век машин: наяды, фавны, нимфы-
Всё в Лету кануло. Я что тебе скажу:
Наш материк нелётен для коней.
Они сейчас слетелись в Голливуд-
Там студии графических идей,
Наш режисёр на спецэффекты худ.
Да и подумать: что тебе кобыла-
Хоть с крыльями, хоть и с витым рогом
Как не крути, одна в ней только сила,
А мерин шестисотый- сто в одном”

Поэт смутился , голову склонил,
И,про себя как будто, говорил:

„Пегаса нет. Итак,символ священный
Из моды вышел.Что же , се ля ви.
Но где поэтов круг нетленный,
Где вдохновительный Парни?
Где Байрон, Англии чудесник,
Свободы ярый провозвестник?
Где Ломоносов, папа од?
Где грек-историк Геродот
(Хоть он и не поэт , бывало,
И здесь чудесил он немало)
А где Державин,Батюшков?
Тут часто встретить их я мог,
И каждый (вот тщеславие поэта!)
Доказывал достоинства куплета,
Иль декламировал „известный монолог”,
Или сонет, как будто мир крещеный,
Во все их замыслы заране посвященный,
Не знал, как мыслит Стародум,
Иль что опять, зевая, скажет ум.”

«Ответ мой прост: вся пища для ума
Приелась наконец: нам новая нужна.
Что модным было 200 лет назад,
То нынче старо. Беглый взгляд
Бросают школьные ленивцы
На бесполезные страницы
Хрестоматийной старины.
Катуллов греческих труды
Скучны, сложны. Их пафос нарочитый,
С тематикой античной тяжко слитый,
Зевоту вызывает и смешки,
И говорят: « нелепые стишки»…
Но, друг, поверь, когда Виктор Гюго
Не привлекает взглядов повсеместно,
Когда театр позабыл Дидло,
И Вальтер Скот безропотно и честно
Покинул полки магазинов модных,
А Матьюрен в изданьях допотопных
Стал раритетом вместе с Бомарше
( Которого не любит свет уже),
Тогда читатель будет воздыхать
И гениев безропотно читать.
Да, гений, да, тяжка твоя судьба!
Тебя цитируют, коверкая безбожно,
Под именем твоим печатаются ложно,
Ссылаются все на твои слова.
Тебя все знают: «друг степей калмык»,
И тот, заслышав «вещий твой язык»,
Воскликнет: «То-то был поэт!
Вот истина, вот мудрости совет!»
Поверь, Шекспир и Байрон вдохновенный
Доныне здравствуют на радость англичан.
Для нас же, волей Бога , россиян
Живёт доныне Пушкин незабвенный.
Не холодна, не говорлива
Его живительная речь,
Не пустословна и ленива
его строка,и вольно течь
За рифмой рифма призвана.
Да, Пушкина строфа одна
Такою силою полна,
Такою ясной красотою
И грациозной простотою,
Что все певцы Парнасских сеней
Пред ним поблекли. То-то гений!»

« Постой, – поэт мне отвещал-
Нельзя же в самом деле
Читать лишь Пушкина. Я знал
За ним с десяток книг на деле.
Так что читает нынче мир?»

-« Ну например такой кумир,
Как Гарри Потер ( бедный малый,
Слезливый в меру и упрямый),
К нему пристал Валандеморт,
И он ( уж пятый фильм идёт)
Всё с ним воюет. Было б хоть смешно,
Да вот беда – и смеха лишено…»

«Сюжет на уровне»
- «Да, уровня изрядней
Не знал Бушков и Шелдон, наконец.
Нелепости такой, помилуй нас Творец,
Марининский шедевр и тот отрадней!
Иль вот, раз речь о детективах-
Есть у Донцовой множество мотивов:
О «современном мире», «духе века»,
«Как обмануть простого человека».
Где там и здесь «как клёво», «офигеть»
«отпадно», «вау» и «балдеть».
Иль книга для детей от автора Емец.
Фантастика на нём означила конец.
Хотя фантазия его и прихотлива,
Да беден слог.(Когда ж замолкнет лира,
Воспевшая Ежа с планеты Синего Кефира,
Которого хоть в детстве и любил,
Да нынче развенчал и осудил.)
Зато Толстой худеет на глазах:
«Война и мир» в пяти-шести листах,
Тургеннва сдают в макулатуру.
Островского читают только «сдуру»,
А Достоевского в лицо не узнают:
Листают в сокращеньи «Идиота»,
Зевают, ёрзают, бросают и идут
На новый фильм от Финчера иль Скотта »

«Ужель всё плохо так,
Ужель достойных нет? Как, как?
Ужель веков труды…»
«Служенье муз не терпит суеты,
А суета сейчас есть стержень мира.
В почёте недалёкая сатира
И изощрённость- вот достоинства ума!
Нам нужен action, action cinema

«А что театры? Как же драматурги?
Офелии, Пер Гюнта демиурги,
Вмещавшие полвека в четверть акта
И рушившие веси вполантракта»

«Театра нет! Театр обносился,
Со славными подмостками простился.
И, как капитализм богатый и скупой
Пустил феодализм по миру да с сумой,
Так Weta.Ltd, Columbia, Disney
Теснит, теснит Эсхилловых детей.
И вытеснит. Всё к новшеству стремится,
И если человечество решится
Освоить космос – только потому,
Что на земле наскучило ему…»

«Да, черный век. Железный век для слова.
Где ж Ювенал? Дожили до такого!
И в ус не дует весь честной народ!
Зарылся в жёлтой прессе, словно крот.
И вот – доволен»
- « Пусть хоть чем-то он
Доволен будет. Странный тон
Для современника? Твои года
Другие были ,Пушкин, верно?»
- «Да!»