***
Мрак. Одна лишь только грязь
И скопища немытых и гниющих,
Как будто кроме мрази,
Людей из смерти восстающих
Просто нет.
Один ответ –
Один вопрос – зачем им жизнь земная надо
Ведь люди – это черти, кроме ада
Для них нет места,
они не слеплены из теста.
Их делали из крови, гноя, грязи
Одни сплошные мрази
Вокруг меня.
И, как огня,
Должны бояться эти суки –
Во мне Всевышнего поруки.
Была бы сила, воля, мощь
Тогда бы смог бы я помочь
С земли их в ад
И к Сатане, как на парад,
Их подготовить
И отправить.
Как жаль, что в нашем мире править
Лишь черти могут из дерьма
Наш мир – то наша же тюрьма!

***
На арене воинственной
Разыгрались бои...
Повод был их немыслимым,
Чтоб умыться в крови.
Разрушая границы,
Шел к войне Сатана.
Укрепляя станицы,
Его крепла страна.
Сквозь туманные дали,
Господь ангелов нес,
Они верность давали
Исполнению грез...
За идею, к войне
Шли хранители света,
Да и те, кто во тьме
Жил всегда, без рассвета...
Рвались ангелам крылья,
Кровь хлестала из вен...
Черти намертво стыли,
От ударов взамен.
В море крови тонули
Сотни ангелов, бесов...
Они в вечность прильнули,
Средь кровавых замесов.
воевали за право
Воскрешать или бить...
Этих армий двух нравы
Никому не забыть...
Были, рвали, крушили,
Оставались ни с чем...
В ночь и в свет уходили,
Кто один, кто и с кем.
Поделил Бог и Демон
Суету бесконечности.
Порвав жизни тем вены,
Оторвав ей конечности.
Поделили жизнь с смертью,
Словно сладкий пирог,
Словно деньги в конверте
Им подать кто-то смог.
Лишь остались сгнивать
На кровавой земле,
В ней нашедший кровать,
Ангел, павший в войне.
Крылья вырваны напрочь,
С кровью горькой и плотью,
Чтобы было не вмочь
Знать ему воротя.
Корчась слезною болью,
На коленях молясь,
Исполнял чью-то волю,
За себя, не боясь.
Он, сквозь молнии острые,
Видел света долину.
Краски в нем были пестрые,
Верил в счастья картину.
Но его обманули,
Воевал ни за что...
В слезах мысли тонули,
Превратясь ни во что.
Ангел томно рыдая,
Не винил ту войну,
Молвил лишь, увядая:
"К людям я снизойду!".

***
Мне давно не снятся сны, я почти не сплю ночами,
Одиночества часы оседают в дом грачами.
Я смотрю, как спит семья, та семья, где я чужой…
Я кричу к ним, но не слышат, словно я глухонемой.
Спят, во снах своих резвятся, пляшут, пьют и веселятся.
Меня нет средь них, глаза мои кровью черной прослезятся.
Был любовью не замечен и заброшен был я в угол,
Я молюсь за вас, молюсь, видно демон вас попутал.

«Боже, можно вырву сердце, из груди своей дотошной?
Словно стекла, ногти режут, не могу забыть о прошлом!
Ты зачем заставил нежно мир вокруг весь полюбить,
Не могу себя уже я день за днем мечтой кормить!
Не любим я, Боже, стал, был и буду на земле,
Не хочу лежать в кювете и валяться в стороне,
Помоги мне встать, собраться, распрями мне спину, Боже,
Я хочу еще пожить, коль не ты, то кто поможет?»

***
Отцветает сирень ярко-белою краской,
Вслед приходит метель с холодком.
Чувства были во мне, а теперь они в сказке,
Остаются вдали пароходным гудком.
Нет любви! Отошла! И сгорели мосты,
Отболела мечта о несбывшихся грезах.
Я поставлю, поставлю большие кресты
В памяти своей очень тоскливой и слезной.
Не любовь! Не любим! Я ненавистен стал!
На подарок души нет внимания больше.
Я молюсь, лишь молюсь, чтобы я не пропал…
И прошу: «исцели раны мне, Святой Отче».
Пусть уже стал не мил, пусть противен я всем,
Только я, не как все, и таких не найти…
«Отче наш, помоги, не раскис, чтоб совсем,
Помоги мне не скрыться, не сбиться в пути».
Забывал Бога я, проклиная весь свет,
Крылья ангелам рвал до болезненных ран…
Черта я восхвалял, видя тьму сквозь рассвет,
Сам себя посадил в приисподни казан…
«Я прозрел! Снова видеть хочу
Тот манящий рассвет, солнца блики, цвета…
Помоги, Отче мне, за грехи заплачу,
Понял я, что давно в сердце вера не та!..»
Знаю, рано умру, не дожив три десятка,
Эти годы пройдут, словно пыль на песке…
Только надо ли мне в жизнь играть, словно в прятки,
Укрываясь и прячась в своей же тоске?
Не хотите меня вы понять, и не надо…
Я и сам не хочу слышать тошное мнение,
Уж давно оградился от мира оградой,
И со мною осталось лишь к Богу моление…