Хотелось бы рассказать о замечательном авторе,творившем в стиле Тёмного романтизма:
ГУСТАВО АДОЛЬФО БЕККЕР
На доме №25 по улице Клаудио Коэльо в Мадриде есть мемориальная доска с надписью "Здесь жил и умер поэт Любви и Печали"."Последний трубадур" и "вечный возлюбленный каждой женщины",как назовут его биографы - исходная точка всей современной испанской поэзии - Густаво Адольфо Беккер.
"Была та книга - творение Данте "Ад", И я сказал,на лету ловя её взгляд: "Признай,вся песнь - в одной строке иногда..." Она,блеснув глазами,сказала: "Да!"
Неприкаянный,невероятно неудачливый во всем,касающемся бытовых аспектов существования,болезненный и с почти не свойственным большим талантам обостренным чувством ответственности за родных,Беккер сломался рано и предсказуемо,подобно камышинке,к которой привязали тяжелую лодку..."Rimas"("Рифмы") - книга стихов и "Leyendas"("Легенды") - книга прозы - вот и все наследие человека,который был уверен,что сойдет со сцены незаметно,"как статист",но которому было суждено оставить глубокий след в литературе Испании и так и не узнать об этом.Его стихи проложили путь испанской поэзии 20-го века,его проза остается блестящим образцом языка и стиля века 19-го."Судьба великих душ подобна судьбе великих рек - они подмывают свои берега", - сказал однажды Шатобриан.Не озлобленный на жизнь,но сломленный утратой близкого и родного по духу человека - брата Валериано,измотанный серьезным недугом,в свои 34 года поэт ощутил себя почти стариком:случалось,знакомые не узнавали его на улице,принимая за бездомного бродягу.В десять часов утра 22 декабря 1870 года Беккера не стало.По странному совпадению в этот день в Мадриде наблюдалось солнечное затмение...
LXXIII Глаза ей закрыли, где боль остывала, на лик её белый легло покрывало. Беззвучно рыдая, не молвив ни слова, родные из скорбного вышли алькова. Мерцавшая с пола слепая лампадка свой отсвет бросала на стену,где шатко в порывах неровных горящего масла тень мёртвого тела всплывала и гасла. Забрезжило утро, запели пичуги, и ожило всё в пробужденной округе. И,видя как двойственно таинство это - смесь жизни и смерти, потёмок и света,- я думал,печалью нежданной томим:
КАК ТЯГОСТНО МЁРТВЫМ В УСПЕНЬЕ ОДНИМ!
До храма несли на плечах её тело, оставили гроб в полумраке придела, где желтые свечи и черные ткани лицо ей венчали и белые длани. С последним наплывом вечернего звона старуха молитву дочла монотонно, к скрипучим дверям поплелась,причитая, и стала безлюдной обитель святая. Все тихо,лишь маятник слышен негромкий да кашляют свечи в немые потёмки. Пугающий сумрак клубится по плитам, так мрачно и пусто в затворе забытом, - и снова я мыслью печальной томим:
КАК ТЯГОСТНО МЁРТВЫМ В УСПЕНЬЕ ОДНИМ!
Железный язык колокольною речью Напутствовал горестно дщерь человечью. Все в трауре черном, в молчанье печальном, - родные с друзьями в кортеже прощальном. В стене отворили увесистым ломом проём неширокий к последним хоромам. Задвинули гроб и замазали плиты, простились и отбыли, горем убиты. Могильщик,собрав инструмент похоронный, ушел,напевая мотив немудреный. Смеркалось,густели вечерние тени, и вновь я подумал в немом запустенье, где землю студило дыханьем ночным:
КАК ТЯГОСТНО МЁРТВЫМ В УСПЕНЬЕ ОДНИМ!
Ненастной порою, когда до рассвета ограда скрипит, содрогаясь от ветра, и ливень на окнах, и дом - как темница, мне девушка эта внезапно примнится. Ей ливень играет на вечной свирели, к ней ветер студёный крадется сквозь щели. В стене обомшелой на старом погосте, должно быть,простыли в ночи её кости!
Тела - истлевают? А души - нетленны? Всё - прах и материя без перемены? Не знаю!..Есть что-то, что слов не находит, что нас наравне и томит и изводит при мысли о мёртвых, о том,что мы их
ОСТАВИЛИ В ТЛЕНЕ - В УСПЕНЬЕ - ОДНИХ!
А это одно из любимейших стихов классиков:
КОНСТАНТИН СЛУЧЕВСКИЙ
МЕМФИССКИЙ ЖРЕЦ
Когда я был жрецом Мемфиса Тридцатый год, Меня пророком Озириса Признал народ.
Мне дали жезл и колесницу, Воздвигли храм; Мне дали стражу, дали жрицу — Причли к богам.
Во мне народ искал защиты От зол и бед; Но страсть зажгла мои ланиты На старость лет.
Клянусь! Клянусь бессмертным Фтою,— Широкий Нил, Такой красы своей волною Ты не поил!..
Когда, молясь, она стояла У алтаря И красным светом обливала Ее заря;
Когда, склонив свои ресницы, И вся в огне, Она по долгу первой жрицы Кадила мне...
Я долго думал: царь по власти, Я господин Своей тоски и мощной страсти, Моих седин;
Но я признал, блестя в короне, С жезлом в руке, Свой приговор в ее поклоне, В моей тоске.
Раз, службу в храме совершая, Устав молчать, Я, перстень свой сронив вставая, Велел поднять.
Я ей сказал: «К началу ночи Взойдет звезда, Все лягут спать; завесив очи — Придешь сюда».
Заря, кончаясь, трепетала И умерла, А ночь с востока набегала — Пышна, светла.
И, купы звезд в себе качая, Зажегся Нил; В своих садах, благоухая, Мемфис почил.
Я в храм пришел. Я ждал свиданья, И долго ждал; Горела кровь огнем желанья,— Я изнывал.
Зажглась румяная денница, И ночь прошла; Проснулась шумная столица,— Ты не была...
Тогда, назавтра, в жертву мщенью, Я, как пророк, Тяжелой пытке и сожженью Ее обрек...
И я смотрел, как исполнялся Мой приговор И как, обуглясь, рассыпался Ее костер!
интересно,а бомжи пишут стихи?
Post edited by Nenufar - Вторник, 27.05.2008, 22:27
Беккера не читал раньше, хотя высоко ценю поэзию его, выходит, последователей - Хименеса, Мачадо, Лорки. Очень интересный поэт.
А у Случевского больше всего люблю это (особенно последние три строфы - инфернально точные):
Константин Случевский
После казни в Женеве
Тяжелый день... Ты уходил так вяло... Я видел казнь - багровый эшафот Давил как будто бы сбежавшийся народ, И солнце ярко на топор сияло.
Казнили! Голова отпрянула как мяч! Стер полотенцем кровь с обеих рук палач, А красный эшафот поспешно разобрали, И увезли, и площадь поливали.
Тяжелый день... Ты уходил так вяло... Мне снилось - я лежал на страшном колесе, Меня коробило, меня на части рвало, И мышцы лопались, ломались кости все...
И я вытягивался в пытке небывалой И, став звенящею, чувствительной струной,- К какой-то схимнице, больной и исхудалой, На балалайку вдруг попал едва живой!
Старуха страшная меня облюбовала, И нервным пальцем дергала меня. "Коль славен наш Господь" тоскливо напевала, И я вторил ей - жалобно звеня!
Честно говоря, не знаю. Хотя, кажется, в XIX столетии во всей Европе особо с этим делом не церемонились. В томике Случевского никакой информации по поводу обстоятельств написания этого стихотворения я не обнаружил, а дальнейшими разысканиями не занимался. Меня здесь очень интересует другое. Вот первые две строфы:
Quote (scivarin)
Тяжелый день... Ты уходил так вяло... Я видел казнь - багровый эшафот Давил как будто бы сбежавшийся народ, И солнце ярко на топор сияло. Казнили! Голова отпрянула как мяч! Стер полотенцем кровь с обеих рук палач, А красный эшафот поспешно разобрали, И увезли, и площадь поливали.
Зарисовка казни, возможно с натуры, возможно - фантазия на тему. Мрачно, натуралистично, но не более. В последующих строфах (подозреваю, что они были написаны Случевским в другое время) качество поэзии резко меняется - перед нами отлитый в чеканные строки метафизический ужас бытия:
Quote (scivarin)
Тяжелый день... Ты уходил так вяло... Мне снилось - я лежал на страшном колесе, Меня коробило, меня на части рвало, И мышцы лопались, ломались кости все... И я вытягивался в пытке небывалой И, став звенящею, чувствительной струной,- К какой-то схимнице, больной и исхудалой, На балалайку вдруг попал едва живой! Старуха страшная меня облюбовала, И нервным пальцем дергала меня. "Коль славен наш Господь" тоскливо напевала, И я вторил ей - жалобно звеня!
("Коль славен наш Господь" - российский имперский гимн того времени). Здесь уже содержится весь Кафка, и многое другое. Но это только один вариант прочтения, их может быть несколько... Интересно, так ли это на Ваш слух? IGNE NATURA RENOVATUR INTEGRA
Вот это предложение непонятно.Кто уходил,тяжёлый день? Или это обращение к кому-то ? Мне это стихотворение навевает ассоциации с Великой Французской Революцией. "Старуха страшная" - это что-то бодлеровское. интересно,а бомжи пишут стихи?
Если у вас недостаточно усидчивости и терпения,чтобы дочитать до конца Сведенборгово "О небесах,о мире духов и об аде",если вы подвязываете челюсть платочком и всё равно как-то сверхъестественно умудряетесь зевать над "Молотом ведьм" Шпренгера и Инститориса,но, в то же время,если в юности,читая "Мастера и Маргариту",у вас захватывало дух от иллюзии полёта на метле и вам приходилось задумываться над перечнем своих заветных желаний на случай встречи с Мефистофелем,то роман Александра Амфитеатрова "Жар-цвет" как раз для вас.Пожалуй,не найдётся той области загадочного,которой бы не коснулось талантливое перо писателя,одолженное им,вне всяких сомнений,от крыла одного из стихийных духов.Настолько непринуждённо и увлекательно автор поднимает темы,которыми более тяжеловесный интеллект способен был бы замучить своего читателя до апоплексического обморока.Теософия,мифология,метафизика,история,медицина,литература и искусство - затруднительно назвать область приложения человеческого любопытства,которой бы не было уделено в этом произведении внимание,которая бы не послужила изобретательной фантазии автора в качестве инструмента,трогающего с места неповоротливую машину читательского разума,перепичканного сведениями,возможно и интересными,но существующими в такой серой и пресмыкающейся форме,что единственно,на что они могли бы сгодиться,так это борьба с бессонницей. Рекомендуя фильм или книгу,я никогда не пересказываю содержание.Лучше надёргать цитат и привести кусочками.Если кого-то данное ассорти заинтригует,то пусть найдут книгу в сети и "Notte,stendi su lor l'ombra tua..."!
*** *** ***
" - Я поссорился вчера с Анною,начисто поссорился, - хвастовски рассказывал он,расхаживая по своей камере и стараясь заложить руки в халат без карманов тем же фатовским движением,каким когда-то клал их в карманы брюк,при открытой визитке. - За что же,Василий Яковлевич? -спросил ординатор,подмигивая Дебрянскому. - За то,что неряха!Знаете,эти русские наши Церлины - сколько не дрессируй,всё от них деревенщиной отдаёт...Хоть в семи водах мой!Приходит вчера,сняла шляпу,проводим время честь-честью,целуемся.Глядь,а у неё тут вот,за ухом,всё красное-красное...- Матушка,что это у тебя? - Кровь...- Какая кровь? - Разве ты позабыл? Ведь я же застрелилась...Ну,тут я вышел из себя,и - ну её отчитывать!.. - Всему,говорю,есть границы: какое мне дело,что ты застрелилась?Ты на свидание идёшь,так можешь,кажется,и прибраться немножко!Я крови видеть не могу,а ты мне её в глаза тычешь! - Вот тоже, - оживляясь,продолжал он, - сыростью от неё пахнет ужасно,холодом несёт,плесенью какой-то...Каждый день говорю ей: - Что за безобразие?Извиняется: - Это от земли,от могилы.Опять я скажу: какое мне дело до твоей могилы? В могиле можешь чем угодно пахнуть,но раз ты живёшь с порядочным человеком,разве так можно? Вытирайся одеколоном,духов возьми...поди в магазин к Брокару и купи.А она мне на это,дура этакая,представьте себе: - Да ведь меня,Василий Яковлевич,в магазин-то не пустят,мертвенькая ведь я...Вот и толкуй с нею!"
*** *** ***
" - Итак,Дебрянский отравлен, - сказала Лала с недоверчивою улыбкою. - Кого же вы подозреваете в этом странном отравлении? - Вас,Лала, - просто и спокойно возразил Гичовский. - Меня? Лала вскочила со скалы и смотрела на графа широко раскрытыми глазами. - Вас, - продолжал граф. - Неделю тому назад,сидя вон там на террасе,я слышал ваш разговор с Зоицей.Вы грозили Дебрянскому смертью.И вот он,здоровый человек,почти богатырь,вдруг,ни с того ни с сего начинает умирать,с очевидными признакамаи медленного отравления.Естественно первое предположение,что отравили его вы.Тем более,что вы принадлежите к тайной и грозной секте,которая владеет ядами богато и,во враждах своих,пускает их в ход артистически. Страшный крик вырвался из груди Лалы.Она схватилась за голову: - Ты сам умрёшь,если посмеешь разгласить это! - взвизгнула она,краснея от гнева. - Лала! Граф встал и принял оборонительное положение,потому что Лала инстинктивным движением взялась за шпильку,торчавшую в её косе,и ему вспомнилась смерть Делиановича. - Я ничего не намерен разглашать,Лала;я только предупреждаю вас,что вы легко можете подвергнуться подозрению в отравлении... - Я ничего не давала вашему Дебрянскому! - Однако - если бы вы слышали его бред... - А он уже бредит? - быстро спросила Лала."
*** *** ***
"- Но вы немного забывчивы, - продолжал он. -Вас сбил с толку la fleur fatale...Как же было не припомнить той странички из "Natura Nutrix",которую вы даже выписали в свой дневник? - Об Огненном Цвете? - Ну да.О таинственном тибетском папоротнике,открывающем человеку тайну жизни.Именно он-то и есть la fleur fatale,которого искал ваш прадедушка,за которым ходила к нему Зося,а теперь ходит к вам... - Но какое же отношение... - Между Зосею и Огненным Цветом?Такое,что Зосю рано со света сжили,Зося хочет жить,в землю ей неохота, - с неприятною улыбкою возразил он, - а Огненный Цвет - в ваших руках - может вернуть её к жизни. - Так ли,Зося? - спросил он вдруг,насмешливо глядя в угол кабинета. И я весь затрепетал,когда хорошо знакомый голос - тот самый,что так много дней уже звенел в ушах моих плакучею жалобою, - отозвался тягучим,точно против воли,стоном: - Та...а...ак!.."
*** *** ***
"Господин доктор,вы,кажется,серьёзно желаете заставить меня поверить в существование чертей и кикимор? Дикая насмешка исказила черты Паклевецкого. - Граф,за чем пойдёшь,то и найдёшь. - То есть? - Кто однажды увяз в тайные науки,тот, - с какой бы стороны ни вошёл в них - должен кончить верою в нечистую силу и непременно придёт к ней. - Я вожусь с оккультизмом двенадцать лет и ни разу на пути моих исследований не встретился с надобностью в вашей нечистой силе. Паклевецкий состроил шутовскую гримасу. - Да,но зато,быть может,нечистая-то сила за этот срок получила в вас большую надобность.Чёрт не самолюбив.Если гора не идёт к Магомету,то Магомет идёт к горе.Вы не пришли к нечистой силе,так она пришла к вам."
"Луна светила сзади,и чёрный капюшон почти полностью скрывал лицо,так что черты его можно было лишь угадывать;тем не менее этого оказалось довольно,чтобы зрители возблагодарили Создателя за то,что различают столь мало:высокий,покатый,лоб и несколько выбившихся прядей жидких волос.Голова существа была опущена,а руки крепко сжимали какой-то предмет,очертаниями смутно напоминавший младенца,однако невозможно было определить,жив он или мёрв.Зато ноги призрака были видны совершенно отчётливо,и ноги эти были ужасающе тощими..."("Меццо-тинто")
В чём заключается популярность "истории с привидением"?Её с удовольствием читают даже те,кто не верит (и вполне справедливо) ни единому слову рассказчика.Бытует расхожее мнение,что истории о привидениях свидетельствуют о бессмертии души.Хотя,скорее,если автор настроен настаивать на подлинности "своего" привидения,то это прямой признак каких-то отклонений в его мозгу,либо его склонности врать,не моргая.
Большинство (если не все) писатели,в разное время отдавшие дать этому жанру,исхитрялись прозрачно намекнуть читателю,что сами-то они,как люди здравомыслящие,не допускают и мысли о том,что привидения "кое-где у нас порой..."
Вот развлечь друзей и знакомых,собравшихся у камина под Рождество,это совсем другое дело. "Монти удалялся в спальню.Мы сидели и ждали его при свечах.Порой кто-нибудь брал несколько аккордов на пианино,но сразу же прекращал играть по вполне понятной причине...Наконец,Монти появлялся из спальни с рукописью,задувал все свечи,кроме одной,у которой усаживался и приступал к чтению..."
Так развлекал своих гостей Монтегю Родс Джеймс (1862 - 1936),профессор Кембриджского университета,декан Королевского колледжа в Кембридже и декан привилегированной школы-интерната для мальчиков в Итоне,один из лучших знатоков Средневековья,блестящий палеограф,религиовед и создатель уникальных каталогов средневековых рукописей,хранящихся в крупнейших библиотеках Великобритании."По глубине эрудиции я считаю его величайшим умом,каковой мне посчастливилось знать", - отзывался о М.Р.Джеймсе современник.
Своеобразные рождественские опыты были изданы ещё при жизни писателя в пяти сборниках,первый из которых "Рассказы антиквария о привидениях",увидел свет в 1904 году. Новеллы М.Р.Джеймса выдержаны в классическом викторианском "ключе",и даже юмор,которого они подчас не лишены,чисто викторианского свойства:он заложен в характерах викторианских джентльменов и их слуг,а также в комической предсказуемости их реакций на непредсказуемые обстоятельства. Заметим,однако,что на призраки и прочую нечисть юмор не распространяется.Тут всё вполне серьёзно.У М.Р.Джеймса дух не явится человеку ни с того ни с сего,и когда такие встречи происходят,то для них есть свои причины и из них следует определённый нравственный "урок".Суть этой идущей от викторианства дидактической тенденции лучше всего передаёт название одного из рассказов - "В назидание любопытствующим".Назидание тем более впечатляющее,что не формулируется "в лоб",открытым текстом,как мораль в конце басни,но само собой проявляется из сюжета.
М.Р.Джеймс вообще не любит ни растолковывать,ни останавливаться на подробностях сверх необходимого.В отличие от многих нынешних беллетристов,нещадно эксплуатирующих "готику" и завлекающих читателя смакованием несусветных ужасов ( Опаньки! Камушек кое-в чей огород! - примеч.моё),классик жанра в первую очередь рассчитывает на воображение читателя.
"Вскоре стало ясно,что преследователи действительно настигают его.В темноте было невозможно определить,кто это такие;их,вероятно,было трое или четверо.На мой взгляд,больше всего они напоминали собак,но то были,разумеется,очень необычные собаки..." ("Резиденция в Уитминстере")
Изысканная недоговорённость со зловещим подтекстом - отличительное свойство творческой манеры М.Р.Джеймса.Он никогда не фамильярничает со своими призраками,да и призраки не завязывают приятельских отношений со смертными: это два параллельных мира,две враждебные касты.Возможно,здесь отчасти сказалось социальное происхождение писателя - его отец Герберт Джеймс был священником-евангелистом весьма строгих правил.Монтегю Джеймс решительно уклонился от предуготовленной ему духовной стези,но религия вошла,что называется,в его плоть и кровь: он очень любил старые церкви,в первую очередь,витражи,в которых хорошо разбирался,много лет отдал изучению Священного писания и всего с ним связанного.
Однако,несмотря на прямое противопоставление писателем мирка добропорядочных обывателей миру потустороннего и загадочного,если вы хоть отчасти когда-нибудь сочувствовали призрачной фигуре,обречённой скитаться в ненастную ночь по промозглым пустошам и заброшенный кладбищам,то вы полюбите их- странные,жуткие,неприкаянные создания.А покуда душа человека способна сострадать - она действительно бессмертна.
(по материалам предисловия В.Скороденко к первому изданию рассказов М.Р.Джеймса на русском языке "В назидание любопытствующим",1994, изд-во "Радуга",Москва).
Первое произведение "темной литературы" было написано в шутку. Граф какой-то (имя не помню, а конспект ща одногрупники катают) построил себе замок в готическом стиле, оснастил его ловушками тайными ходами... и дал почитать книжечку на ночь гостям... что б спалось лучше... Первым "классиком" жанра, стала женщина, имя которой я тоже не помню. Она стала настоящим первопроходцем, до нее никто не придавал значеия шумовые эффектам (скрип дверей, половиц). Она же и привила самую отвратительную привычку современны ужастикам - конец, в котором где-то на заднем плане проскакивает недобитая монстрятина (Чужой и все в таком духе). А так... самое страшное произведеие которое я читала это Дон Киход в двух томах. до сих пор мурашки бегут. Такого ужаса на меня не навел даже Дракула. Отгадайте кто мы, Где берут таких, Мы не из дурдома Мы ролевики))))
