великим завершение дорогам,

оно в тумане между двух миров,

мне потаённым кажется чертогом.

Здесь те, кто отдал жар своих сердец

борьбе духовной и грозе военной,

безвестный воин и святой мудрец,

и песни гордой витязь убиенный.

Здесь те, кто подлецу не уступил,

здесь те, кто веру не переиначил,

красиво умер, праведно почил,

и для Державы что-нибудь да значил.

И ты надейся не на нищий кров,

дух приучив к сраженьям и потерям, -

на дар земли, на свой подземный терем

на кладбище героев и богов.

И если правдой свято дорожил,

и бился словом горестным и честным.

Своей стране ты службу сослужил,

и будешь вечно в воинстве небесном.

А за оградой твердых нет шагов,

а за оградой все вино распили,

а за оградой все мечты забыли,

а за оградой все врагов простили.

Покоятся все лучшие России -

на кладбище героев и богов.

ЮКИО МИСИМА

Утром легко и беспечно

дух уничтожит тюрьму.

Жизнь человека – конечна,

но я бессмертье возьму.

Неколебимо и прямо

на внеземные круги

Будда выходит из храма.

Свиток прочитан? Сожги.

Видишь? – Отброшена маска.

Веришь? Не имидж – судьба.

Рядом шальную развязку

подстерегает толпа:

«Это писатель Мисима,

он заигрался в войну»…

Разуму невыносима

низость предавших страну,

трусы, бойцов презирая,

ждут заземляющей лжи.

Если ушли самураи,

значит, пришли торгаши!

* * *

Может быть, в родине дело…

Может быть, в родине сна –

недостижимостью тело

испепеляет она,

небом чарует бесцельно,

мир погружая во тьму.

Власть совершенства смертельна,

но я бессмертье возьму!

Нужно героя доверье,

или мечта дурака,

чтобы вонзить в подреберье

длинную искру клинка?

Ждал утонченную прозу

апофеоз простоты,

тело раскрылось как роза,

высшей стяжав красоты.

И по лицу на мгновенье,

молнией, зримой едва, –

судорога наслажденья,

судорога торжества.

* * *

Яблоко с Древа гибели,

просит: поймай меня,

я твои слезы выпило,

свет твоего огня,

я неземной обители

образ в себе таю,

яблоко с Древа гибели

знает мечту твою -

Солнце неповторимое,

тайну чужой души.

Чтобы узреть незримое,

гибель вкусить спеши…

Жаркого сока полное,

и неживой красы,

как шаровая молния,

плод из садов грозы.

* * *

Как благо или божий бич,

нам жизнь дана, чтоб смерть постичь,

Теперь ты знаешь, не узнав,

как долог рост высоких трав,

теперь ты знаешь, не узнав,

что значит, смертью смерть поправ.

И Вечность смотрит в гордый лик,

за годом год, за мигом миг,

так над героями былин,

склонялась, сжав в объятьях глин.

К твоим губам холодным льнёт

безвкусный мёд подземных вод.

тяжелый лёд в твоих кудрях,

дыханье - в небе, кровь – в морях.

Ресницы иней обметал,

застыли руки как металл…

Так путь кончается любой,

на пир стремились или в бой.

Но если лучших помнит Русь,

на том со смертью примирюсь.