( эзотерическая поэма)

“ Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землёй,
И лучших дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой…”
М.Ю.Лермонтов
Глава 1
.
Он слыл Божественной пречистою улыбкой
И Светом истинным слыла его душа.
Он, не имея ничего, имел с избытком
Был вечным, ибо вечностью дышал.

Он с Богом воздухом одним дышал.
И нега переполняла непрестанно его грудь.
Красив, как сон… лицо белее снега…
А волосы – рубин и изумруд.

Богини, боги, суры и асуры
В глаза, исполненные заревом огня,
Взглянуть не смели. Уж отраднее Амуру
Им было в жертву принести себя.

Резвился, как дитя, в лучах рассветных,
Рассвета краше был он без прикрас.
Где б ни был он , был центром всех вселенных,
Хотя, увы, сие так и сейчас.

К его ладоням прикоснуться звёзды
Своим мерцанием старались, а луна…
Стелила так луна свой свет на росы,
Чтоб в радуге была его нога.

О, нимфы целовали его ноги
Когда, случалось, над лесами пролетал.
И каждой мнилось, для неё его чертоги,
И каждой мнилось, что её лишь он избрал.

Таков факир, волшебник, маг всех магов!
Плотнилось счастье в нём и наконец
Стал изливать его чрез букву, чрез бумагу
И чрез посредство всяких прочих средств.

Он изливал чрез них всё знанье истин,
Теории всевидящих очей.
Да, призма, суть не более, чем призма.
Тут проза- преломление лучей.

Жестокий парадокс! Но факт есть факт.
Развеян прах исписанных бумаг,
Но не насыщен ум чернилом,
Чтоб очернить души светило.

Образованье в голове весьма почтенно.
У тела всё же есть другие члены.
И безобразие, уж если не почтится
Всеобразованным оно на ягодице.

Ах, вечность, вечность…песнь души и тела
И радость искренних когда-то его глаз!
Она ж нашла в себе злодейка время
И шлифоваться стал её алмаз.

И засияли бриллиантов грани,
И блеск их стал богемой всех веков,
Но всё ж сильнее и дряннее дряни
Был блеск оскала человеческих зубов.

Увидел он, художник, орхидеи…
Услышал звук хрустальный, музыкант…
И создавать свои он стал идеи,
Себе, присваивая ревностно талант.

Так муторно вдруг от чего-то стало,
Удары чуждые вдруг сердца раздались,
Сбой мысль дала, и страсть её объяла,
Всё закричало в нём: ”От Бога отделись!”

Он жаждал боли, и была бы боль отрадой.
И Бог был милостив и Бог ему давал.
Свободы ради, дружбы верной ради,
Бог прежде боли выбор даровал.

Как в пот бы бросило, так сразу б полегчало.
Но вздор! Ему потеть ли подобало!
Из кожи лез он, чтобы та благоухала,
То снова лез он в кожу, чтобы та
Скрывала то, чем стала нагота.

Пытался в руки взять себя, да то напрасно.
На части он разваливался весь,
Ведь он в частях теперь стал видеть счастье,
Стал плотность их ценить, размер и вес.

То стал великим он! И так уж сталось,
Что всё величие его не помещалось
Во славе с Богом. Чтоб свою лишь обрести,
Он выбрал лжи окольные пути.

Не мог уж больше быть во славе с Богом.
Всё ж форму обращения на “Вы “
К себе приемлет . Се не мало и не много,
Се по наитию утраченной любви.

Уж с Эллохимом он теперь враждует
Во свете тьмы и мрака тленных сфер.
То сублимация тоски. То он тоскует
О днях ушедших гордый Люцифер.

Страшнее смерти вечность без признанья !
То недостойно светлого меня! Решил он,
Дав всему своё названье.
И вот, среди светил теперь Земля.

Вокруг лишь солнца, по своей орбите,
Всё мается которые века,
Стремясь к свободе, но желанная забыта
И перекрыли путь к ней облака.

Пред зеркалом простёр надменно крылья
Наш осиянный, лучезарный Херувим.
А зеркало, увы, покрылось пылью
И сделалось от времени кривым.

Всё ж смотрится в него, собой любуясь,
Любя любимого любого лишь себя.
И комплимент за комплиментом, не торгуясь,
Бросает в зеркало, весь сущий мир кляня.

И пусть я- зло! А мне плевать, что зло я!
Велик я! Я велик! И это факт.
Я всем глаза открою. Я достоин
Несметных почестей и всяческих наград!

Взметнул хвостом своим во гневе змей
И смертной тенью стал среди теней.

Глава 2

Стоял в разгаре день, в зените солнце
И солнце золотилось в руслах рек,
А воды благодатные колодцев
Без искаженья отражали его свет.

От жажды чрево змея изнывало.
“Моя вода! И власть над ней моя!
Одно коробило его и угнетало,
Что власть сию дал Бог ему ,любя.

Я свергнут с неба. Всё ж на пьедестале
Стою пред тем, кто кланяется мне!
Кто просит для себя, себя не зная.
Кого не слышит Бог, я слышу тех.

Люблю в поклоне падших предо мною,
Люблю их, ненавидя всем нутром.
От глаз их видящих я истину сокрою,
И разделюсь на зло и на добро.

Треть ангелов уже сломали крылья,
Пред красотой навеянной мечтой,
А человек… на смех ли тратить силы,
Его ли усомнит-то облик мой.

Да будет человек ничтожней праха,
Рабом невежества, и самости, и страха.
Себе подобного инстинкт поработить
Да будет в нём, как страшный зверь вопить.

Да будет алкать власти и правленья
Владычице он правде, вопреки.
И да не будет в сердце насыщенья,
Тем паче совести стенаний никаких.

Когда же выбьется из сил уставший он,
То без усилия поймёт, что делать надо.
Он в исступлении тогда прибьётся стада
И вместе с ним заблеет в унисон.

Накинул маску света лицедей,
Своих пошёл искать среди людей.

Глава 3
Куда бы мне пойти? Какой дорогой?
Не важно, но моя готова речь.
Пойду туда, где брат на брата из-за Бога,
Не зная Бога, обнажает меч.

Со мной же лично был уже знаком.
Меня он знал! Хватал он кулаком

Ещё во чреве всё, что только мог…
О, самого меня он превозмог!

Внутриутробные его ласкали воды.
Нужды в приятностях не умаляли годы.
Признаться, искра Света в сердце тлилась,
Мной ненавистная сияла и лучилась…

О, как я трепетал, чтоб не случилось
Той искры надо мною торжества.
Но поднят меч! Моя взяла!

Пойду туда, где льётся кровь, где стоны,
Пойду туда, где жизнь - всегда война.
Где плач сирот, где безутешны вдовы…
То незадолго до того в плоти их я
Благословлял идти мужей их с миром
На поле битвы с плотию чужой.
На этом поле справедливостью, мерилом
Я был!.. Победы доблестной герой!

Восставший брат!.. смысл на него мне тратить
Своё внимание? Уж, мой и без того.
Тоска да скука… одного его не хватит,
Чтоб воспарил я от искусства своего.

Пойду на рынок, посмотрю там цены.
С собой возьму не много я гроша.
Там дорого лишь, что достойно тлена,
А мне нужна дешёвая душа.

Так… бизнес процветает, доллар скачет…
То вверх взлетел он, то опять упал…
Душа за ним…, а это значит—
Мне по карману сей товар.

Купил! Но дешевизна дешевизной
Всегда была. Какая радость в ней?
В душе дешёвой…так в ней мало жизни…
И пошагал он дальше по земле.

День попрощался с мирозданьем.
И яркий месяц молодой
Своим таинственным мерцаньем,
Земли приветствовал покой.

Гармонию природы созидали
Счастливые влюблённые сердца.
Не видели ещё, не созерцали
Они любви лукавого лица.

Душа в душе, как в теле тело,
Тождествовало слово с делом
«Люблю!» - одно лишь было слово
Огромным, светлым, чудным…новым!

И цвёл жасмин средь дремлющих деревьев,
И розы аромат в ночи кружился…
Оно б осталось вечным то мгновенье…
Ни кем не званный странник …Он явился.

Подкравшись тихо, подошёл к обоим
Завистник ярый, слившихся в одно.,
Быть должно правде! Потому от вас не скрою:
Разлуке не замедлить суждено.

Вам кажется, что любите друг друга.
О...Вы так молоды и внешне хороши…
Не выйти вам из замкнутого круга,
Всё внешнее — кристалл моей души!

Бальзам на сердце! Он пленительной звездой
В глазах их отразился. И звезда
В бокалах их искрилась и играла
И становилось им вина всё мало,
Ибо внутри зияла пустота.

Самодовольный он крест-накрест руки
Сложил свои. И вспомнил крест,
И вспомнил он свою разлуку
С Царём единственным небес.

И вспомнил, что одно с Ним был он,
Терзаясь, вспомнил, что о том.
Что незабвенно – не забылось!
И дых всклубился большим злом.

Вот кто мне нужен! Божий Сын единородный!
Его бы голову к ногам моим склонить.
Мне нерушимых бы небес разрушить своды,
Мне Иисуса от креста б отговорить.

Глава 4

Взмыл в небо разъярённый искуситель…
А в небе блажь всё та же и покой.
О, Иисус! Ты обещал, Святой Учитель,
На стук открыть. И я стучу, открой.

Пришёл слезу пустить я. Как возможно
Смотреть, не плача на мучения Твои?
Нести свой крест, так тяжело, так это сложно…
Оставь свои тернистые пути.

Сиди одесную Отца и наслаждайся.
По праву то Тебе принадлежит.
Ты любящему мне поверь, останься,
На небе, здесь… Я буду сам Тебе служить.

У ног Твоих раскину мира царства.
Ты будешь осязать их запах, вкус…
Забудь о смертных, думай о богатствах,
О, мой родной, мой дорогой Иисус!

Забудь о смертных!
В тлене не прославят
Огонь нетленный сердца Твоего.
Абсурдом назовут, попрут ногами
Бесценное учение Твоё.

Вся ценность смертных там ,где только цены.
Зачем им то, что Ты так хочешь дать?
Пополнятся ли руки их вселенной,
Где, ровным счётом, ничего не смогут взять?!

Я Пётр, я камень, Твоей Церкви я зеница!
Да не Тебя объемлет плащаница,
Я более чем трижды повторю
Люблю Тебя! Поверь же мне, Петру!

И обещающий открыть – открыл.
Назойливо стучащий не входил.
Ведь не затем стучал, чтобы войти,
Оставив нажитое в прожитом пути.

Он оббивал пороги и стучал,
А обещающий ответить – отвечал.

Христос Я! Положа на сердце руку,
Одно лишь это Иисус ему сказал.
Их диалог был взглядом друг на друга,
И сатана свой взгляд не удержал.

Да, больно Мне, вздохнул Иисус, но оттого лишь,
Что боль тебя одолевает и весьма,
Что от избытка злой, свободной воли,
О смерти проповедь несут твои уста.

Свою Мне чашу пить. Венок терновый
С колючими шипами выбрал Я.
А все твои роскошные короны
Твои рога скрывают, сатана.

Не Сын Я Божий, если Я не Человек!
Смотрел Иисус, не опуская век.
Я жив, покуда гвоздь в моей ладони,
И жизни нет иной превыше оной!

Моё всё небо-- небо над Голгофой.
Мой рай – распятье, для Меня другого нет.
Я дорог?! Дорогой иду дорогой!
На стук, на твой, возьми же Мой ответ.

Любовь Я! Вкруг Себя окинул взором
Сын плотников—земли и неба твердь.
Сего не вынес оборотень Слова,
Оборотился в смерть.

Спешат к закату своему седые дымки,
От ветра и от холода дрожа…

Он слыл Божественной пречистою улыбкой
И Светом Истинным слыла его душа.