Здесь на террасах облачные тени
Обшаривают каменные плиты,
И в кольцах геральдических растений
Мечты и явь неразделимо слиты.

Бегут под грозовыми парусами
В далекий рай имперские триеры.
Так светел сад! И мы не помним сами
Зачем мы вместе и какой мы веры…

Мы чьи-то сны, мы чье-то поле боя,
Мы чей-то страх, желание, веселье –
То расстаемся с легкостью плейбоя,
То выезжаем, справив новоселье.

Но в памяти стараюсь удержать я,
Пьянея от фалерна понемногу,
Как свежий бриз твое сминает платье,
Ласкает грудь и обнажает ногу…

Когда закат багрит небесной кровью
За окнами грохочущую пену,
Суккубы, похитители здоровья,
Являются сквозь западную стену.

Отмеченные тленом увяданья,
Они нежнее сна, мечты свободней,
И в каждом взгляде – прелесть мирозданья,
И в каждом вздохе – эхо преисподней.

Вплетается разросшийся терновник
В объятия заброшенного сада –
С тобой ложится призрачный любовник,
Ко мне приходит девочка из ада.

Сливаются на бархате два тела,
Пока прибой дробит устои суши,
И никому из демонов нет дела,
Где бродят наши изгнанные души.

Нам остается только мгла и ветер –
Сквозь ветви кленов, венчанных омелой.
Им остается – право жить на свете
И покоряться власти неумелой.

В границах закоснелого сужденья
О том, что жизнь – лишь Вечности предтеча,
Нам нужно только небо и движенье,
Вчерашний день, нечаянная встреча.

Когда-нибудь, опомнившись у края,
Влекомые безжалостной судьбою,
Узнаем ли друг друга, дорогая? –
Мы так недолго виделись с тобою…