 Данный текст является логическим продолжением эссе Пещерные города Крымской Готии. Здесь я постараюсь я постараюсь пояснить свое понимание сложной идеологической ситуации, которая сложилась в Горном Крыму в эпоху раннего средневековья, когда языческое население Готии оказалось в сфере влияния христианской империи ромеев, а также вкратце проследить наиболее заметные тенденции, характерные для культуры крымских готов на протяжении всего периода существования этого этноса. И еще я не смогу обойти вниманием проблему современной культурологической интерпретации столь оригинальных памятников крымского средневековья, какими являются пещерные города.
Языческие и христианские элементы в культурной традиции крымского средневековья Конечно, одним из важнейших направлений внешней политики Константинополя являлось распространение имперской идеологии, базирующейся на платформе ортодоксального христианства - православия. Среди готов христианство распространяется уже в IV в., а в 400 г. Иоанн Златоуст, будучи Константинопольским патриархом, рукоположил в сан епископа гота по имени Унила. Однако свидетельствам о широкой и массовой популярности христианства в раннесредневековой Крымской Готии противоречат неоспопримые археологические данные - языческий обряд захоронения мертвых был характерен для населения Горного Крыма по крайней мере до второй половины X в., и это при том, что на Мангупе, Эски-Кермене, не говоря уж о Херсонесе, красовались величественные храмы-базилики, возведенные, очевидно, по повелению византийской имперской администрации с целью пропаганды христианства среди местных жителей.
Кажущееся несоответствие объясняется просто - новое мировоззрение было воспринято крымскими готами столь легко и естественно по той причине, что они не стали противопоставлять его своей традиционной, языческой системе взглядов. Христианство дополнило уже существующую картину мира, но не заменило ее. Конечно, бог-громовержец Тор постепенно был вынужден уступить позиции, однако почитание типично языческих святынь - например, огромных старых деревьев, особенно дубов, увенчанных омелой, сохранялось в Крымской Готии и в IX в., когда с этим явлением самоотверженно боролся здесь будущий создатель нашей азбуки Константин Философ (в монашестве Кирилл), и, видимо, позднее.Заметим, что в житии Константина Философа зафиксировано - обитатели Крымских гор, выполнявшие эти языческие обряды, совершенно искренне считали себя христианами.
Очевидно, не был предан забвению также культ великой местной богини, которую Тавры называли Девой, хотя человеческие жертвоприношения на ее алтарях, разумеется, остались в прошлом. Несложно догадаться о том, что со временем грозный образ языческой Девы слился в сознании не слишком искушенных в богословских тонкостях крымских готов с образом милосердной Девы христианства - сохранив, впрочем, некоторые хтонические черты, присущие древнему архетипу женского божества.
Между прочим, о существовании весьма поздних языческих святилищ Девы, возможно, косвенно свидетельствуют сохранившиеся в Крыму тюркские топонимы, содержащие слово "Кыз" - дева, девичий: Кыз-Кермен (девичья крепость), Кыз-Куле (девичья башня), Кыз-Кая (девичья скала - при взгляде с определенного ракурса ее очертания действительно напоминают женский профиль, что могло рассматриваться язычниками как признак присутствия божества). Для каждого из этих объектов характерно наличие отвесного обрыва, на краю которого по древней традиции, упомянутой еще Геродотом в V в. до н. э., могло располагаться святилище. В окрестностях каждого из упомянутых объектов известны таврские поселения и могильники из "каменных ящиков", датируемые серединой I тыс. до н. э. Но языки тюркской группы появились в Крыму никак не ранее конца VI в., а возникновение устойчивой тюркской топонимики здесь, скорее всего, произошло в ту эпоху, когда в Северном Причерноморье доминировали половцы (XI - XIII вв.) или монголо-татары (XIII - XV вв.) Следовательно, еще в этот период население Крымской Готии должно было помнить о древнем сакральном назначении вышеперечисленных мест, поскольку иного источника информации в распоряжении тюркских кочевников просто не было, а данные о наличии христианских храмов, посвященных Богоматери, в указанных пунктах отсутствуют.
Правда, во второй половине XIX столетия местные гиды, подряжавшиеся сопровождать путешественников по  Крымским горам, не поленились насочинять целый ворох весьма цветистых, но достаточно однообразных легенд, предлагающих пусть несколько наивное, зато понятное и, главное, интересное для образованного столичного туриста истолкование нюансов средневековой топонимики. Век сантиментальных романов диктовал свои правила - и согласно новоиспеченным легендам с каждой из "девичьих" скал или башен в бурную грозовую ночь при адском блеске молний бросалась в пропасть прекраснейшая девушка, покинутая возлюбленным, сводя таким образом счеты с опостылевшей жизнью.
Все это, конечно, чрезвычайно импозантно, однако у меня существуют весьма серьезные сомнения в том, что подобное экзальтированное поведение было характерно для средневековых крымских девушек, воспитывавшихся в больших патриархальных семьях и зачастую знавших своего будущего жениха едва ли не с колыбели. Время было стремное, нравы - суровые, жизнь - короткая и наполненная всяческими опасностями. Отнять ее могли не задумываясь. И все было очень реально. В таких условиях человеку свойственно стремиться максимально грамотно использовать имеющиеся шансы на то, чтобы остаться в живых, а не размышлять о несчастной любви и способах самоубийства (да простят меня романтически настроенные граждане). Средневековые готы мало походили на современных - смерть отнюдь не казалась им эффектной позой или вызывающим жестом, она всегда находилась рядом и была явлением слишком будничным для того, чтобы кого-то шокировать.
Во второй половине X в., после того, как войско русского князя Святослава уничтожило Хазарский каганат (960 г.), на протяжении трех столетий соперничавший с Византией в борьбе за Крымский полуостров (политические события хазарского периода истории Крымской Готии, включая известное антихазарское восстание Иоанна Готского, имевшее место около 787 г., я намеренно оставляю за рамками данного эссе, поскольку они заслуживают отдельного разговора), влияние Константинополя в Горном Крыму возросло и упрочилось, увеличился приток в Готию малоазийского ромейского населения из центральных и восточных провинций империи, в том числе из Каппадокии и Пафлагонии, где издревле существовали традиции создания искусственных пещер, в том числе - пещерных христианских храмов. Надо думать, обитателям Горного Крыма эти традиции не представлялись чем-то чуждым - достаточно вспомнить многочисленные языческие святилища эпохи раннего железа (хотя нет сомнений в том, что многие из них продолжали функционировать и в средневековье, пусть и "неофициально"), оборудованные в естественных карстовых пещерах, которыми изобилуют Крымские горы. Не следует забывать также о пещерных склепах Неаполиса - столицы позднескифского царства. Одним словом, в Крыму малоазийский опыт восприняли с большим интересом и, в результате, XI - XIII столетия становятся временем наивысшего расцвета внутрискальной архитектуры на полуострове. В этот период интенсивно развивались пещерные города Бакла, Тепе-Кермен, Эски-Кермен - наряду с огромным количеством искусственных пещер хозяйственного назначения здесь в толще скал высекались и расписывались фресками замечательные пещерные храмы. Однако в результате разрушительной карательной экспедиции золотоордынского темника Ногая, мстившего за убитого в Крыму генуэзцами любимого внука Акджи (1299 г.) и страшной эпидемии чумы, начавшейся в Крыму во время осады ханом Джанибеком Кафы (1347 г.) и затем опустошившей всю Европу, эти населенные пункты были заброшены и никогда более не возрождались.
 Последним ярким проявлением своеобразной культуры крымских готов принято считать стремительный взлет княжества Феодоро, одноименная столица которого располагалась на горе Мангуп. После завоевания Крыма турками-османами в 1475 г. и уничтожения Феодоро крымские готы под властью турецких чиновников и крымских ханов постепенно утрачивают историческую память и традиции своего народа, хотя и сохраняют православное вероисповедание, в связи с чем их все чаще называют греками.
Кстати, одному из довольно поздних письменных свидетельств о крымских готах, еще помнивших свой древний язык, этот сайт обязан своим названием.
В 1778 г. по указанию Екатерины II крымские христиане, потомки готов, были переселены из Крыма на северное побережье Азовского моря, где они основали город Мариуполь и множество сел, в топонимике которых явственно прослеживается крымское происхождение. Переселенцы уже не помнили ни языка готов, ни наиболее заметных вех истории своего народа. Но если историю этноса крымских готов можно считать завершенной, то крымская готика как идеология и эстетическая концепция еще только ждет своей расшифровки, и есть все основания полагать, что современная интерпретация этого явления может оказаться актуальной и востребованной в процессе преодоления эстетического вакуума, характерного для нынешнего состояния нашей цивилизации и создания идеологической платформы будущего возрождения Русской империи.
Пещерные города и современная готическая эстетика Возникает вопрос - правомерно ли использование такого культурологического понятия как "крымская готика"? Ответить на него можно лишь предварительно условившись о том, что мы будем понимать под готикой в данном случае. Если речь идет об архитектурном стиле, вывод необходимо сделать отрицательный - архитектура пещерных храмов Крымской Готии не имеет ничего общего с тем комплексом строительных приемов и выразительных средств, который определяет облик готических соборов Западной Европы. Однако в универсуме современной культуры смысл понятия "готика" значительно шире, это уже не только и не столько архитектурный стиль, скульптура и живопись - нам известна и готическая литература, и многочисленные музыкальные направления с приставкой "gothic", и молодежная субкультура "готов". Во избежание путаницы в определениях обозначим традиционные представления о готическом стиле "классической готикой", а все разнообразие нынешних проявлений - "новой готикой" (включая неоготические подражания в архитектуре).
Стилистическая линия новой готики развивалась и поддерживалась представителями романтизма, символистами, декадентами, экспрессионистами, а во второй половине XX века - битниками, хиппи, панками, эпатажными эзотериками - вплоть до возникновения течений, непосредственно провозгласивших себя готическими. Эстетика новой готики, нередко дерзкая и вызывающая, безусловно, являлась своеобразным выражением протеста определенной части интеллектуалов против подчинения норм искусства и общественной жизни иссушающим принципам буржуазного прагматизма. Унаследовав от классической готики эмоциональную заостренность образов и подчеркнутую спиритуалистичность, новая готика решительно перешагнула рамки церковно-христианской морали, не без оснований усматривая в ней прежде всего апологию существующего порядка вещей, весьма далекого от идеалов проповеди Христа. По сути современные "готы" уже сейчас носят издевательский траур по приближающейся к своему бесславному финалу торгашески-рационалистической цивилизации Запада, в лоне которой политика, религия, культура, самая жизнь и смерть человека пребывают в плену у всеобъемлющей страсти приобретательства и собственничества.
Исходя из этих предпосылок, можно заключить, что настоящий готический храм - это прежде всего храм заброшенный. Эпатажные художественные миры новой готики населены персонажами народной мифологии, аккумулировавшей древние языческие представления о мире - вампирами, суккубами, оборотнями и прочей "нечистью", противопоставляемой современной готической традицией пошлому гламуру псевдохристианского официоза.
Главным, непременным атрибутом готического произведения является особая атмосфера - мрачная, таинственная, но завораживающая и привлекательная, в которой то кружат хороводы блуждающие огоньки макабрического юмора, то стелются долгие туманы меланхолии. Окунуться в такую готическую атмосферу, ощутить ее изысканность и ни с чем не сравнимое очарование можно во время неспешной прогулки по любому из пещерных городов Крыма. Руины крепостных стен и зданий, загадочные пещерные галереи и склепы, высеченные в толще скалы храмы, алтари которых еще хранят следы фресок удивительно тонкой работы, зияющие провалы подземелий и ниши плитовых гробниц - все это в сочетании с роскошной, поистине неземной красотой ландшафтов Готии переполняет душу наблюдателя печалью щемящей и возвышенной, и напоминает фантастический сон или волшебную сказку.
Интенсивность эстетических переживаний в данном случае будет нисколько не меньшей, чем при посещении готического собора, а их направленность представляется весьма сходной. В рамках когнитивной системы нашего современника оба архитектурных памятника, относящихся, кстати, к одному времени (XI - XIII вв.) - крымский пещерный город и западноевропейский собор - могут быть охарактеризованы единым понятием "готика".
Следовательно, такой культурологический феномен, как крымская готика надлежит признать реально существующим и требующим дальнейшего изучения не только в контексте истории культуры средневекового Крыма, но и в качестве протекающего ныне процесса активного освоения, интерпретации и включения в сферу актуальных интересов современного искусства эстетического наследия давно минувшей, но продолжающей волновать воображение потомков исторической эпохи.
Показательным также является тот факт, что адепты оккультизма и "темной духовности", число которых в наши дни стремительно увеличивается, а также поэты, музыканты, мастера изобразительных искусств и прочие творческие личности, причисляющие себя к антиглобалистскому андеграунду, избрали некоторые пещерные города, особенно Мангуп местом если не постоянного жительства, то очень частых посещений. Пещерные города уже породили новый фольклор, новые легенды. Мне приходилось бывать на Мангупе в Вальпургиеву ночь, и я могу засвидетельствовать - иногда пещерные города становятся ареной настоящего мистического действа, своеобразного неоготического перформанса, в ходе которого ожившие древние мифы встречаются и ведут диалог с архетипами XXI века.
У меня нет оснований не доверять сведениям о периодическом проведении подобных мероприятий на Бакле и на некоторых других объектах. Пещерные города отнюдь не покинуты людьми, как может показаться на первый взгляд - эти плато, огражденные величественными неприступными скалами, в толще которых чернеют пустые зевы и глазницы искусственных пещер, и сегодня наполнены таинственной готической жизнью.
Продолжить тему крымской готики и проиллюстрировать ее конкретными примерами я постараюсь в серии небольших эссе под общим названием Мистические путешествия по пещерным городам. Каждая из публикаций этого цикла будет посвящена одному из поселений средневековой Крымской Готии - Тепе-Кермену, Бакле, Мангупу, Эски-Кермену etc. Что же касается данного эссе, его лучше рассматривать как предисловие - здесь я счел необходимым отметить некоторые моменты, общие для всех пещерных городов, чтобы избежать повторений в будущем.
|
